Риф оказался похож на ожившую картинку. Мы будто окунулись в акварель большого мастера. Живое дно отсвечивало оттенками радуги. Хотя нет. Даже сейчас, глубоким вечером, риф сиял бóльшим количеством красок, чем сама радуга.
Вокруг развернулось настоящее чудо – огромный живой цветок рифа, и я ощущал себя пылинкой внутри бутона.
Лучи неверного света проливались с поверхности моря, что огибало риф слабыми течениями. Тёмно-изумрудные тени гуляли над песчаным участкам дна. Даже сумрак под ростками кораллов казался живым.
Вода кружила нас вместе с мерцающими пузырьками воздуха. Причудливые жители рифа поглядывали на диковинных гостей своего мира.
Крупные разноцветные рыбы с немного озадаченным видом глотали здешний воздух – прозрачную подвижную проточную воду.
Рыбы поменьше, полосатые, пятнистые, лучистые, кружили вокруг. Стайка совсем небольших вытянулась, как змея, и струилась, огибая риф. Они синхронно меняли направление движения, и свет переливался на чешуе, создавая собственные волны.
Часто я вообще не понимал, кого вижу. Причудливое растение или замаскированное под него животное. Многие существа напоминали переселившиеся под воду земные цветы. Одно походило на праздничный торт, который хотелось попробовать. Создавалось ощущение, что я проснулся внутри сказки, рассказанной кем-то на ночь.
Внизу мерцали морские звёзды, кораллы, водоросли, морские ежи. Сонная акула-нянька, проплыла под ногами. Зарывшийся в песок скат проявил себя движением плавника. К мерцающему на поверхности свету, взмахнув крыльями, вспорхнула морская черепаха.
Из-за спины выплыл маленький осьминог, наградив меня загадочным блеском глаз.
Я, наконец, оторвался от гипнотизирующей красоты и посмотрел в сторону Лиан. Ты уже удалялась от рифа.
Я бросился за ней. Какое-то время мы плыли по лагуне, что раскинулась между рифом и берегом островка. Песчаное дно постепенно приближалось, и вскоре по нему стало возможным идти.
Она скрылась из вида – потерялась в густой листве. Деревья на берегу островка клонили ветви к воде. Я заметил её след – о нём сообщил шелест травы. Невесомая тень скользнула по зарослям.
Я двинулся туда, войдя в густую растительность, раздвигая зелень и вдыхая дурманящие запахи тропиков.
Внезапно чаща расступилась. Мне открылась залитая лунным светом прогалина, где остановилась Лиан.
Под ней был расстелен ковёр из невысокой травы и цветов. Поляну окружала пышная растительность, через которую не проглядывало море. Зато над этим странным местом раскинулось море небесное. Прямо под ним, в лунном свете, белела фигурка Лиан. Всё вокруг замерло. Ни шума воды, ни ветерка, ни шороха.
Я осторожно приблизился, не представляя, что буду делать.
– Я дала тебе время, – стоя ко мне спиной сказал Лиан, она лишь немного повернула голову в мою сторону. – Как там сердечко в грудной клетке?
– Ему ещё больше захотелось к тебе на руки. Оно просится на свободу. Прочь из тела.
– Если я позволю себе влюбиться, то это будет… – она серьёзно посмотрела на меня.
– Навсегда?
* * *
– Мы, что, поплывем в простой рыбачьей лодке? – недоумевал я.
– Холод близко. Он ищет меня. Нужно отплыть подальше в море.
– Оно само вынесет нас? А если… мы не встретим его? Разминёмся? Он поплывёт своим путём, а мы – своим?
– Нельзя бесконечно убегать. Холод всё равно придёт за нами, но тогда мы не будем готовы – он станет целым миром. Лучше сейчас.
Я вздохнул, понимая, что переубедить её нереально. Мы опрокинули рыбацкую лодку, сушившуюся на берегу, стащили её в море по мягкому песку. У воды немного передохнули. Поставили мачту и треугольный парус. Не забыли захватить фонарь. Поскольку ветра не было, я взялся за весла.
… мы плыли, маневрируя между небольшими островками и рифами. Вдоль лесистых берегов Изумрудного острова. Фонаря на корме не зажигали – хватало света звёзд и полной луны.
Небольшой ветер помог нам, когда мы оказались достаточно далеко. Парус надулся, и за лодкой потянулся отливающий серебром след.
Остров позади постепенно уменьшался в размерах и растворялся в ночных сумерках. Мы потеряли из виду землю.
* * *
Вначале море казалось кристаллом, по грани которого мы скользим. Однако вскоре от спокойствия воды не осталось следа.
