Я протянул руки сквозь решётки к её голове. Запустил пальцы в чёрные вьющиеся волосы.
– Снимай, – в голосе звучала боль, – даже если буду кричать.
Она задрожала всем телом, когда я дотронулся до обруча и начал разжимать его невероятно жёсткий хват. Обруч не хотел отпускать свою хозяйку. Или жертву. Она опёрлась о решётки и попыталась выскользнуть из слабеющей хватки «украшения».
Получилось! Она вскрикнула и безвольно осела на пол:
– Моя сила… исчезла. Но я всё равно не надену камень. Никогда.
Я опустился на колени и попытался обнять её сквозь решётки. Обруч упал в воду.
– Он знает, – придя в себя, сказала незнакомка.
Одновременно с последним словом из тени вышел Холод. Она достала из-под плаща ключи и открыла мою камеру. На секунду замешкалась, однако подняла из воды обруч с лунным камнем.
Капитан уже поравнялся с клеткой моряка.
– Бегите, – выдохнул тот. – Бегите.
– Ему не помочь, – сказала незнакомка, пятясь вместе со мной.
– Я вернусь. Слышишь? Вернусь!
Мы побежали прочь. Женщина уверенно вела меня. Мы сбежали по лестнице на палубу ниже. И бросились в волны, её затопившие. По горло в воде, пробирались к пробоине в борту – в ту хлестали потоки. Борясь с невероятной силой стихии, помогали друг другу. Молча, упорно, продвигались вперёд. Потому что всё ясно. Позади нечто худшее, чем смерть, а бушующее море могло дать шанс. Если не на жизнь, то хотя бы на освобождение.
Мы бросились в штормовые волны и сцепились руками.
* * *
Стемнело. Мы держались на плаву из последних сил и только благодаря друг другу. Ради друг друга. Если бы плыли поодиночке, то давно бы сдались. Тёмно-зелёные малахитовые волны поднимали нас на высоту дома и обрушивали вниз. Вода в эту бушующую ночь, под хмурым беззвёздным небом, выглядела загустевшей, но ощущалась как обычно. Призрачной, ускользающей, холодной.
Нас то и дело затягивало в глубину, и тогда мы рвались вверх, где играли неверные блики, всплески и пузырьки воздуха. Выныривали, пытаясь перекричать море – пусть оно знает, что мы ещё живы.
Светло-изумрудная пена вылетала из-под рук, когда те врезались в воду. Брызги срывались ветром с вершины волн и били по лицу. Поток воды заливал глаза. Больше всего мы боялись затеряться, не найти друг друга. Понимали, что если и выживем, то только вместе.
Её голоса почти не было слышно. Шум моря перекрывал всё. Стихия полностью владела этим местом и этим временем. Точнее, она являлась и местом, и временем. Когда я потерял счёт тому и другому, волны резко усилились.
Огромный гребень с каждым мгновением поднимал нас выше и выше. Затем море исчезло из вида. Его место заняла полоса чего-то тёмного, неясного и статичного. А после мы будто упали. Завертелись, глотая пенящуюся воду и крики. Наши руки разъединились.
Когда я ударился в нечто твёрдое, то перевернулся на живот, вцепился в податливый мокрый песок и пополз вперёд. Дальше от моря.
Краем глаза заметил жалкую фигурку, карабкающуюся по зеленоватому песку. Она.
Когда сил не осталось, я повалился на песок и выдохнул в её сторону:
– Я выжил из-за тебя.
– А я из-за тебя, – донеслось из наплывшей занавески усталости.
Мы будто провалились сквозь песок и лежали какое-то время без сил. Без чувств. Без сознания. Словно убитые.
* * *
Солнце взошло. Редкие зеленовато-белые облака не могли задержать его свет. Песок хорошо прогрелся. Уходить с него не хотелось: так много тепла отняло ночное море.
Слышался мерный, успокаивающий звук от небольших волн, накатывающий на берег. Кричали чайки, носясь в воздухе над коралловым рифом и лагуной между ним и берегом. Странно, что мы не разбились о риф.
Песчаный берег и дно выглядели как усыпанные изумрудами. Светло-зеленоватые вкрапления попадались то здесь, то там. Вода также отливала благородными изумрудными красками.
– Пойдём, соня, – раздалось сзади, из-за головы.
Я попробовал подняться, но тело не захотело повиноваться. На песке так хорошо лежать.
– Вставай, если не хочешь, чтобы тебя приняли за труп.
– Что?
– Здесь полно крабов.
Я вскочил как ошпаренный. Стал озираться. И действительно, по прибрежному песку, среди редких кустов и пальм, ползали крабы. Попадались экземпляры внушительных размеров. Те, что могли легко отщипнуть от меня нужный «кусочек». В замешательстве я осмотрел свои ноги… Обследование прекратилось вместе с подавленным смешком, долетевшим из-за спины:
