- Эй! - крикнул вниз Косой. И крик его прозвучал богатырским громом.
Бердышники закропотались, сгрудясь. И камень на мощном волосяном ужище пошёл вниз, а взамен ему стала вздыматься вместительная бадья. Князь смело ступил в неё и, подхватив Всеволожу, поставил рядом с собой. Похищенница невольно прижалась к ненавистному похитителю.
- Небось! - ободрил Васёныш.
Пред ней промелькнули бородатые хари охранышей - Софри, Румянца, Ельчи. Затем проплыл вверх горюч-камень. И вот бадья осторожно ударилась о твёрдое земляное тло. Охраныши закрепили её.
- Знатно у вас придумано! - похвалила Евфимия.
- Тяжкие грузы таким способом доставляем ввысь, - пояснил Косой. - А ты для меня драгоценный груз, яко тонкий сосуд стеклянный.
Он взял поданный бердышником факел. Крупные ступени узенького прохода повели вниз. Запахло сырой землёй.
- Ввергаешь из подоблачного в подземный поруб? - поёжилась Всеволожа.
- Поселил бы тебя в лучшей своей палате, - пылко возразил князь. - Одно лишь слово! Теперь же веду не в подбашенную темницу - пусть там Патрикеич сидит, - а в сокровищницу свою…
Он резко толкнул с трудом отпертую железную дверь, злобно заскрежетавшую в ржавых петлях, и они очутились в большой коморе со стенами из дикого камня. Вдоль стен стояли железные коробья. Князь передал факел спутнице и стал отмыкать их поочерёдно. В неверном свете за откинутыми крышками замерцали сокровища.
- Глянь! - жарким шёпотом произнёс Косой. - Новгородки золочёны, серебряные западные рубли, вдвое дороже московских, золотые карабленники аглицкие с выдавленными морскими судами, каждый стоит двухсот наших денег. А перстни и колтки с самоцветами, цепи из чистого золота, регалии с ликами властодержцев латынских и ляховицких, серебряные блюда и чаши…
- На что мне видеть эту казну? - отвернулась Евфимия.
- Тебе! - пытался вложить Васёныш в бесчувственную ладонь золотой кругляк. - Всё - тебе! Только будь со мною…
- Ни с тобой, ни с твоей казной, - строго объявила упрямица. - Душно здесь.
- Кострома не люба, Москву возьму, - не сдавался Васёныш. - У Пречистой тебя поставлю на месте злипы Витовтовны и глупыхи Марьи. Позабудь ночную погрубину, стань моей княгиней, Офима!
- Выведи меня. Мочи нет, - взмолилась боярышня. - Не держи, как Патрикеича, в земле. Дай дохнуть!
- Что ты, что ты! - заторопился князь, запирая лари, растворяя дверь. - Я ли тебя лишаю воздуху? Нынче же в дворцовую светлицу помещу, только не грозись побегом.
- В башне лучше, - возразила Всеволожа. - Там, вверху, воздух чище.
- На заточника не желаешь взглянуть? - внезапно предложил Косой.
Евфимия не колебалась.
- Изволь, пожалуй…
В тесном срубе князь убрал пластьё на середине пола, раскрыл яму.
- Жив, побитыш? - склонился он.
В ответ сначала загремели цепи, затем слабый голос сухо отвечал:
- Побит, да не тобой. Вятчанами, что присланы от батюшки-клятвопреступника отверженным сынам. Вас-то он спас, себя оставил без защиты. Великий князь следом за мной пошёл на Галич, вызнав про измену дяди. Вестило перед самой битвой мне донёс: Галич разрушен. Князь Юрий побежал на Белоозеро. Придёт и ваш черёд.
Евфимия с горящим факелом в руке глянула в яму. Лица наипервейшего боярина почти не разглядела, лишь космы и глубокие глазницы, из коих будто свет в неё ударил.
- Евфимия Ивановна?.. Ты… с ним? - ожёг её очами воевода.
Васёныш оттолкнул спутницу, закрыл яму пластьём. Идя наверх, он пропустил Евфимию вперёд и обратился с прежней просьбой:
- Отпразднуешь со мной и братом наше одоление?
- Не рано ль праздновать? - спросила Всеволожа. Она шла верхними ступеньками, князь - нижними.
Он дёрнул озорно её подол.
- Веришь старому немоге? А я скажу: твой бывший женишок скоро окажется по далее Коломны. Помяни слово!.. Пойдёшь к нашему столу? - спросил он, уже вышедши из подземелья.
Евфимию не ввёл в смущенье голос Косого, ожесточившийся заметно после разговора с заточенным воеводой.
- Сказала - нет!
Её ответ спустил с цепи озлобленность Васёныша.
- А нет, так и одолевай сама все триста тридцать три ступени… Эй, Софря, проводи!
Когда, преодолевши треть подъёма, боярышня остановилась и Софря подтолкнул её под локоть, она глянула вниз, встретилась с глазами бывшего приятеля по детским играм, крикнула:
