— Ишь чего захотел! — воскликнул паша. — Министр? А где он, спрашивается?.. Полиция! Армия! Все полетело вверх тормашками!..
— Неужели до сих пор не кончились пожары?
Вопрос Исы остался без ответа.
Выпив кофе, Шукри-паша развалился в кресле вытянув ноги — его черные до блеска начищенные ботинки почти касались эбеновых ножек кофейного столика. За решеткой вделанного в стену камина ровно гудел огонь. Иса невольно залюбовался весело подпрыгивающими языками красноватого пламени, излучавшего приятное тепло. Он почему-то вспомнил об огнепоклонниках. Затем его внимание привлекла мебель в классическом стиле. От нее веяло богатством и солидностью и одновременно чем-то грустным, уходящим в прошлое.
С деланным пренебрежением Шукри-паша наконец ответил:
— Пожары прекратятся, когда огонь сделает свое дело!
Круглые глаза Исы загорелись любопытством: Шукри-паша, видимо, что-то знает…
— Может быть, все эти события вызваны глупым недовольством толпы? — спросил Иса, вновь пытаясь вызвать его на откровенность.
Шукри-паша сдержанно улыбнулся.
— Было и недовольство, но за ним скрывается ненависть. Недовольство и в самом деле трудно объяснить. Но ненависть всегда действует по определенному плану.
— Как это могло произойти, если у власти стоит наша партия?
Сухо рассмеявшись, Шукри-паша ответил:
— День сегодня подобен темной ночи, когда небо покрыто тучами. Подожди немного, разберемся, где голова, а где ноги…
Иса тяжело вздохнул и робко спросил:
— Может быть, здесь приложили руку другие партии?
Шукри-паша презрительно опустил углы тонких губ.
— Не думаю. Они настолько слабы, что вряд ли способны что-нибудь сделать.
— Кто же все-таки виноват? — воскликнул Иса, недоверчиво глядя на пашу.
— Не все так просто, как ты думаешь. Возможно, были даны указания из королевского дворца. Кто знает, может быть, здесь не обошлось и без английских шпионов, привыкших к таким делам. Лично мне кажется, что поначалу волнения возникли стихийно, а злоумышленники воспользовались благоприятным случаем…
— Чем же закончится борьба в зоне канала? — спросил Иса, чувствуя, как страх, притаившийся было в глубине души, опять охватывает его, Шукри-паша молчал, подкручивая по привычке свои седые усы. Откинув назад голову, он некоторое время глядел на потолок, залитый светом люстры. Потом, не нарушая молчания, грустно посмотрел на сидящего перед ним молодого человека.
Пытаясь приободрить себя и отогнать мучивший его страх, Иса воскликнул:
— Горе тому, кто попытается помешать нашей борьбе!
Однако эти слова не вызвали у паши никакого энтузиазма. Сохраняя скептическое выражение лица, Шукри-паша лишь заметил:
— Посмотрим, посмотрим… Важно, что последует за всем этим….
— Сегодня уже второй раз, — начал Иса, — мне вспоминаются слова сенатора ас-Сальгуби, оказанные им после ликвидации договора: «На все воля божья. Близок наш конец…»
— Нет, нет, что ты. О чем ты говоришь?! — сказал Шукри-паша со снисходительной улыбкой. — Может быть, нас ждет тяжелое поражение, но что бы ни случилось, сломить нас никому не удастся, и мы даже станем в конце концов сильнее, чем прежде…
Зазвенел телефон. Паша взял трубку. По мере того, как он слушал, выражение его лица становилось все более озабоченным. Закончив разговор, он сказал Исе:
— Объявлено чрезвычайное положение…
В комнате воцарилось тягостное молчание. Иса первым нарушил его:
— Наверное… так нужно для поимки преступников, — пробормотал он.
Погруженный в свои невеселые раздумья, Шукри-паша некоторое время ничего не отвечал.
— Куда это годится: чрезвычайное положение, когда наша партия у власти, — снова заговорил Иса. И сокрушенно добавил: — Ну и дела…
Нахмурившись, Шукри-паша мрачно сказал:
— При чем тут наша партия? Мы ни в чем не виноваты!
