«Почему всевышний не посвящает нас хоть немного в смысл этого трудного и окрашенного кровью пути, который мы зовем жизнью? Почему молчит море, столько видевшее с момента своего возникновения? Почему мать-земля пожирает своих сыновей? Почему у всего сущего, будь то камень, насекомое или каторжник, — у всех есть свое место в жизни, а у меня нет?» Вопросы эти не переставали донимать его.
В то утро Иса направился в казино «Фирдаус», где должен был встретиться с Самиром, от которого незадолго до этого получил письмо. Они ни разу не встречались с тех пор, как Иса в середине сентября переехал в Александрию.
Последний раз он посетил это казино летом 1951 года. Приморский пляж пустовал, да и в казино народу было немного: все-таки конец октября!
В былые времена, когда Иса занимал высокое положение, он входил в «Фирдаус» с гордо поднятой головой и направлялся к своему столику, сопровождаемый почтительными взглядами друзей и недругов. Он никогда не забудет банкет, организованный здесь два года назад. Сколько тогда было пьянящего душу веселья! Как его чествовали! Всю ночь гремела музыка, а сколько вина было выпито! Перед ним — самые радужные перспективы, казалось, все надежды и желания обязательно должны осуществиться…
Сейчас он сидел на своем старом месте, справа от входа. В зале было еще несколько завсегдатаев — престарелых пашей, оставшихся на курорте до самого последнего дня сезона. За одним из столиков сидели две женщины — старая и средних лет. Стояла какая-то удручающая, щемящая тишина.
Иса украдкой взглянул на старуху. Мелькнула мысль о том, что и Сальва когда-нибудь станет такой же. Время никого и ничто не щадит. За окном — спокойное, сверкающее голубизной море. В небе медленно проплывали розовато-белые облака.
Самир явился в назначенное время. Они обнялись. Самир заметно похудел и окреп. Глаза светились безмятежным покоем.
— Я приехал с женой, мы провожали тещу. Завтра уезжаем обратно.
Иса спросил, что нового в Каире, бывает ли Самир в их старой, излюбленной кофейне.
— Никаких особых новостей, — ответил Самир. — Можно считать, что я устроился: помогаю своему дяде — торговцу мебелью. Стал его младшим компаньоном, а фактически заправляю всем делом.
Иса поздравил друга. Сказал, что сам не имеет никакого желания работать в такое смутное время.
Самир о удивлением огляделся вокруг:
— Посмотри, как пусто в Александрии.
— Что Александрия? Весь мир пуст. Что это у тебя? Покажи.
Самир передал ему книгу. Иса удивленно уставился на Самира.
— Ты разве ничего не слышал о суфизме?[9] — спросил тот.
Иса усмехнулся:
— Прежде я не замечал, чтобы ты этим интересовался!
— Все это так… Но, понимаешь, однажды мне довелось услышать проповедника, который произвел на меня большое впечатление глубиной своих мыслей. Он подарил мне несколько книг о суфизме, которые я вот и изучаю в последнее время.
С лица Исы не сходила усмешка.
— И ты всерьез этим занимаешься или только так, для развлечения?
— Сказать по правде, это больше, чем развлечение — настоящий отдых для души, — ответил Самир, наливая из бутылки кока-колу. Опорожнив наполовину бокал, он продолжал: — Мы обычно начинаем исследовать состояние своего здоровья лишь под давлением обстоятельств и когда уже заболеваем, то едем лечиться в Асуан даже зимой. А ведь можно было побывать там раньше и предупредить болезнь…
Иса с иронией заметил:
— Но все же несомненно есть разница между обращением к суфийскому учению в период политического кризиса и принятием суфизма по доброй воле, когда все нам благоприятствует.
Самир терпеливо слушал. В его зеленоватых глазах светилась улыбка:
— Конечно, разница есть. Но важен результат. Иногда бывает и так, что беда помогает нам встать на правильный путь.
— Но допустим, что…
Иса замолк на полуслове, неожиданно встретившись глазами с дамой средних лет, сидевшей за соседним столиком. Они обменялись долгим взглядом. «Если бы все шло, как было задумано, то Сальва уже бы год была моей женой, — подумал он. — Если бы…»
Иса вновь обратился к Самиру:
— Как трактуют суфии выражение «если бы»?
Самир, видимо, не понял, чего от него хочет Иса. Тогда Иса сам ответил на свой вопрос:
