Ее руководитель, он же директор Всесоюзного института Права, если не было срочных дел вроде организации очередного процесса над контрреволюционерами, был поглощен теоретическими вопросами. Вышинский разрабатывал проблемы советского уголовного права применительно к условиям той обостренной классовой борьбы, которая, как это и предсказывал товарищ Сталин, разгоралась все сильнее. Борьба эта требовала отказа от обветшалых гуманистических догм вроде пресловутой «презумпции невиновности». Подобные пережитки буржуазно-интеллигентских взглядов на права подозреваемого в преступлении, особенно если оно носит контрреволюционный характер, мешали борьбе пролетарской диктатуры против своих внутренних врагов и были теперь отменены. Освободившись от вредного балласта, советское Правосудие сразу же, как орудие классовой борьбы, приобрело неслыханные дотоле гибкость и действенность. Теперь стало возможным обезвреживать не только проявивших себя в действии, но и потенциальных врагов революции. Причем на основе только такого психологического настроя, который следует предполагать во многих из советских граждан, исходя из их классового происхождения. Не может же желать добра советскому государству сын экспроприированного капиталиста или раскулаченного деревенского богатея! А значит, он может совершить против нее преступление. Так учит товарищ Сталин. Но блестяще себя оправдывая, подобные положения революционной юридической практики требовали подведения под них теоретической базы. Бесцеремонно расправляясь со своими врагами, в том числе «потенциальными», первое в мире социалистическое государство не хотело, чтобы его считали чем-то вроде государства Зумба-Юмба, из популярного на Западе политического шоу тех лет. Кроме того, всякая «теория» в политике, в том числе законодательной, это прежде всего руководство к действию для тех, кто такую политику захочет воспроизвести в странах, очередь которых становиться на путь строительства социализма еще впереди. Диктатура сталинского типа, будучи первой в истории, отнюдь не собиралась стать последней, и она всячески содействовала профессору Вышинскому, в недалеком будущем академику и сталинскому лауреату, в создании им новой юридической теории, основанной на учении Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина о государстве победившего пролетариата.
Творческая разработка Генеральным прокурором советской правовой науки была у него неразрывно связана с активной практической деятельностью. Это главным образом его усилиями была доказана возможность объединения во всевозможные политические «блоки» контрреволюционеров самых разных, казалось бы исключающих друг друга, направлений и мастей: левых и правых партийных фракционеров, мягкотелых эволюционистов меньшевистского толка и сторонников политического террора, бывших каторжан-большевиков и бывших платных агентов Третьего отделения. Теоретическая обоснованность образования политических объединений еще более расширила оперативные возможности органов государственной безопасности. И очень облегчила для советской прокуратуры и судов по делам контрреволюции деятельность по обвинению и осуждению врагов народа. Теоретику Вышинскому очень помогла, несомненно, его личная прокурорская практика. Начиная с процесса шпионов и вредителей из фирмы «Метро-Виккерс»[18] в 1933 году, он выступал как государственный обвинитель на большей части особо важных судебных процессов над государственными преступниками. И на всех этих процессах постоянно проявлял непоколебимую большевистскую твердость и принципиальность.
И все же, несмотря на свое членство в Российской социал-демократической партии чуть не с первых лет ее существования, один из крупнейших деятелей советского государства большевиком был отнюдь не всегда. В ВКП(б) будущий Генеральный прокурор Союза вступил только после окончательной победы Красной Армии в гражданской войне.
В начале века, в первые годы после первой русской революции, студент юридического факультета Киевского университета, адвокат с 1913 года, будущий «сталинский Торквемада» принадлежал к меньшевистской фракции русских социал-демократов. Отстраненный за свои политические взгляды от подготовки на профессорскую должность при университете, Вышинский не был, тем не менее, сторонником радикальных революций. Вместе с товарищами по меньшевистской партии, впоследствии объявленной Лениным «злейшим врагом революции и рабочего класса», он разделял эволюционистские взгляды на историю. Социализм является мечтой угнетенных классов и всех прогрессивно мыслящих людей. Но единственно верный и относительно безболезненный путь к нему пролегает через буржуазную демократию, парламентаризм и легальную борьбу рабочего класса за свои политические права. Путь этот долог и извилист. Попытки грубо, по-носорожьи спрямить этот путь не способны принести ничего, кроме братоубийственных войн, разрухи и одичания народа, имеющего несчастье взрастить в своих недрах слишком много нетерпеливых и горячих голов. Об опасности преждевременных пролетарских революций предупреждал еще сам Маркс с его выводом о неизбежности и целесообразности таких революций только в странах развитого капитала. Первый русский марксист и друг Энгельса Плеханов считал, что в России с ее экономической и культурной отсталостью преждевременной является даже сама постановка вопроса о захвате в ней власти рабочим классом. Этому классу, учили вожди меньшевиков — Мартов, Дан, Аксельрод, нужна не борьба с либеральной буржуазией, а своего рода союз с ней. И не только на время буржуазнодемократической революции, как полагал в начале века и вождь большевиков Ленин, а всегда.
