Доннер рассмеялся.
— Вот это мне нравиться! Женщина, которая выкладывает что думает. А вот Ванда никогда не говорит, что она думает, только то, что, как ей кажется, от нее хотят услышать. Правда, Ванда?
Молодая женщина явно почувствовала себя неловко. Она молчала и нервно сжимала в руках свою сумочку. Габриель рассердилась. Она хотела что-то сказать, но Монтера взял ее за руку и обратился к Ванде:
— Мисс Джонс, мне было бы очень приятно показать вам, как мы танцуем танго в Аргентине. Вы не возражаете?
Она удивленно взглянула на него, потом в замешательстве посмотрела на Доннера. Тот наливал себе шампанское и не обращал на нее никакого внимания. Ванда решилась и встала из-за стола.
— С удовольствием.
— Я скоро вернусь, — сказал Монтера Габриель и улыбнулся. — Если он станет тебе надоедать, скажи мне, и я сделаю с ним то, что с тем бородатым сегодня утром.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Монтера наклонился и поцеловал ее, как будто Доннера и вовсе не было рядом. Потом он повел Ванду танцевать.
— Красивая пара, — заметил Доннер, проводив их взглядом. — Я люблю красивые зрелища. Могу я также пригласить на танец и вас?
Габриель сделала небольшой глоток шампанского.
— Пожалуй, я не соглашусь танцевать с вами ни при каких обстоятельствах, мистер Доннер. Причина очень простая. Вы мне не нравитесь.
В глазах Доннера вспыхнули гневные искры, но он сумел овладеть собой.
— Я очень настойчив, мадемуазель Легран.
— Ох, эти мужчины! — Она сокрушенно покачала головой. — Какая самонадеянность! Глупая мужская самонадеянность. Вы относитесь к женщинам с презрением, вам это известно? Ваш интерес к женщине, по существу, является оскорблением для нее.
Доннер, несмотря на душившую его ярость, умудрялся сохранять шутливый тон.
— Так вы всех мужчин не любите, не только меня? А как же наш галантный полковник? Он из другого теста сделан, что ли?
— Он такой, какой есть. Он не берет, он дает. — При мысли о Монтере Габриель улыбнулась. Доннер ясно видел, что ей приятно даже думать об аргентинце. — Он — прямая противоположность вам, поэтому он мне нравится, а вы — нет.
Прежде чем Доннер успел ответить, рядом с ним появился официант.
— Мосье Доннер?
— Да.
— Вы оставили в баре свою визитную карточку на случай, если вам будут звонить. Кто-то просит вас к телефону.
Доннер последовал за ним к телефонной будке, которая находилась за баром, и взял трубку.
— Доннер слушает.
— Это Николай. Я встречался с Гарсией. Сегодня днем Бернар оставил ему график движения конвоев в Сен-Мартен на ближайшие четыре дня. Только один полностью отвечает твоим требованиям. Он будет рано утром двадцать девятого.
— Это послезавтра.
— Правильно. Справишься?
— Нет проблем. Мы вылетаем туда завтра утром. Полковника я беру с собой.
— Прекрасно. Как тебе нравится мадемуазель Легран?
— Очень впечатляющая особа. Пожалуй, и ее стоит прихватить с с нами.
— Думаешь, она согласится?
— Возможно. Они без ума друг от друга.
— Знаешь, совсем неплохая идея.
— Почему?
— Не знаю. Что-то в ней меня настораживает. У меня уже выработался инстинкт на такие вещи.
— Тогда тебе лучше проверить ее как следует.
— Само собой. Завтра позвоню тебе в Мезон-Блан.
Доннер повесил трубку, вышел из будки и остановился, чтобы закурить сигарету. Он посмотрел на Габриель, размышляя о том, что сказал ему Белов. Красивая женщина, но в ней есть что-то большее, чем просто красота. Доннер привык небрежно обращаться с женщинами, и до сих пор у него не возникало с ними никаких затруднений. Теперь, к своему собственному удивлению, он понял, что Габриель вызывает у него восхищение и что он никогда еще не желал ни одну женщину так сильно, как ее.
Ванда, танцуя с Раулем, перехватила взгляд Доннера. Она все поняла и тихо спросила аргентинца:
— Она много значит для вас, эта леди?
— Она значит для меня все, — просто ответил Монтера.
— Тогда берегитесь его. Он привык получать то, что хочет.
Музыка смолкла. Монтера улыбнулся и поцеловал Ванде руку.
— Вы слишком хороши для него.
— Вы ошибаетесь, — грустно ответила она. — Я только для него и гожусь.
Они вернулись к столу. Подошел и Доннер.
— Я только что говорил по телефону, — сказал он, обращаясь к Монтере. — Это касается нашего с вами дела. Акция состоится в субботу, значит, завтра утром нам придется вылететь в Ланей. Я снял там старинный особняк, Мезон-Блан. Прекрасное место — тихое, спокойное.
