Мистера Куинна Мак описал довольно точно, хотя по нынешним временам он не выглядел настолько противно. Не грязный люмпен, а скорее, хипарь времён Вудстока. Разве что футляр с даже на вид дорогущей камерой выбивался из образа.
— Миссис Сом… — начал Фотограф, улыбаясь самым сердечным образом, и тут его взгляд упёрся в Маклауда.
Отступать Маку было некуда, и он явно растерялся. Зато мистер Куинн — нет.
Откуда он выхватил эту хрень на палочке, Сэм заметить не успел, хотя смотрел во все глаза. Лучше бы не смотрел, потому что полыхнуло как тысяча молний. Если это и была магниевая вспышка, как утверждал потом Мак, то для неё собрали магний из херовой кучи магниевых месторождений, если, конечно, эта дрянь где-то залегает.
Сказать, что Сэм ослеп — как-то слабо сказать. Ему словно глаза вырвали и содрали череп с мозгов. Кто-то орал, и вопли врезались в беззащитные извилины тысячей раскалённых буравчиков. Сэм не помнил, как они оттуда выбрались.
* * *
— Ты лежи, лежи. — Дин полил компресс успокаивающим (по словам аптекаря) настоем, и пахнущая травами жижа потекла, разумеется, в уши.
— Прекрати, тоже мне, доктор Хаус нашёлся, — буркнул Сэм, отмахиваясь наугад. — Я уже в луже валяюсь.
Ему, конечно, досталось больше всех, но это же не повод лить в уши всякое дерьмо.
Дин успел зажмуриться, а Мак вообще герой: перевернул миссис Соммерсон вместе со стулом и упал сверху. Сквозь сомкнутые веки тоже достало. Глаза Дина вызывали ассоциации с кроликом-альбиносом и слезились, но до младшего ему было далеко. Во всяком случае, он довёл Детку до знакомого склада и ни в кого не врезался. Мак швырнул ему ключи и велел в мотель даже носа не совать. Сам он остался провожать миссис Соммерсон. И снова Дин беспрекословно послушался.
— У тебя из глаз кровь шла, — хмуро сказал Дин. — Я тебя потом в больничку загоню.
— Иди ты куда подальше. И прекрати разводить сырость, а то на элитном складе заведётся плесень. Маку убытки.
Скрипнул, прогибаясь под весом Дина, кабинетный диванчик. Боку сделалось тепло, а беспросветная сырая тьма перестала занимать всю вселенную.
— Что-то он долгонько провожает, а? — в голосе Дина чувствовалась многозначительная ухмылка. — Билл говорил, что дамочка в разводе уже год…
— Лучше бы вместо долбаных броников мы понацепляли чёрные очки. — Сэм не хотел говорить об этом. С той самой ночи, когда его разбудили стучащие по лицу капли крови Джессики. Нет, он не ненавидел тех, кто занимается любовью, просто не хотел на эту тему. — Билл отзвонился?
— Да. — Дин, разумеется, всё понимал. — Он утверждает, что никого не видел. Ты понимаешь, Сэмми, он не видел, ни как этот хмырь подходил к забегаловке, ни как уматывал. Не могу понять, что это за существо…
— Можно подумать, ты понимаешь, кто такой Маклауд.
Краткую лекцию на тему «Бессмертие и практические аспекты его применения» Мак им прочёл, но у Сэма осталось больше вопросов, чем было до лекции.
— Мне насрать, если честно, — сказал Дин. — Он тоже охотник, как и мы. Просто у него другие чудовища. И знаешь, Сэмми… Наши как-то проще.
— Почему? — Сэм был искренне удивлён. Не столько выводами, сколько интонациями старшего брата.
— Потому что сразу видно — вот чудовище, оно убивает людей. Зубы, когти, прах могильный. А у Мака… Я так понял, что главное его чудовище — это время. Оно перемалывает, а он смотрит. Иногда перемалывает друзей, делая из них чудовищ, а чаще просто перемалывает. И все четыреста лет ему не пофиг, Сэмми. Ему не пофиг.
Заслонить от пули, от вспышки, вступиться за случайного первого встречного, воевать ради справедливости, винить себя за невмешательство, даже если чёрт ногу сломит во всей этой каше… Четыреста лет!
Сэма пробрало холодом. Наверное, в первый раз он всерьёз задумался, насколько же четыре века дольше, чем собственные двадцать два года. Только так, в полной темноте, когда не сбивает с толку дружелюбная моложавая физиономия Дункана, можно по-настоящему представить, какая же это прорва. Чувство было такое, будто эта прорва распахнулась прямо под ним. И Сэм чуть не заорал.
— Повезло нам с ним, пожалуй, — сказал Дин и вдруг крепко сжал брату руку.
