Все молча последовали за ним.
Нат с Саки шли прямо передо мной. Я прибавила шагу.
— Алекс цел? А мой брат?
Оба обернулись на меня.
— В полном порядке, — широко ухмыляясь, заверил Нат. — Легче легкого. Они даже не вспотели. Ну и круто было!
— Как им удалось?
— Не знаю. Я не смог войти — даже близко к зданию не пробился. Ждал снаружи. Все трое просто вошли, а через двадцать минут вышли с Алицией и Томасом. Сели в машину и отъехали. Я немножко поболтался с ними в машине и вернулся сюда.
— А Рэчел? Что они с ней сделали? — спросила я.
— О господи! — Саки остановилась как вкопанная. — Нат!
Демос, шедший впереди, тоже задержался и вернулся к нам.
— Что такое?
— Рэчел. Они везут сюда Рэчел, — выпалила Саки.
У Ната вытянулась физиономия.
— Да, извините, забыл сказать. Они решили, что оставлять ее нельзя — поднимет тревогу, поэтому взяли с собой. Запихнули в багажник… — Парень пожал плечами.
Я не удержалась от смеха.
Демос минуту обдумывал эту новость.
— Нат, ты не мог бы вернуться?
Мальчик поник.
— Я здорово устал.
Демос несколько секунд рассматривал его и кивнул.
— Да, понимаю. — Он потрепал Ната по плечу. — Ты хорошо поработал.
— Может, я немножко отдохну и попробую еще раз?
— Ладно. — Демос снова кивнул и отошел, на ходу вытаскивая мобильник и набирая номер.
Я подумала, что, если он звонит Алексу, может быть, даст мне поговорить, но Демос уже отошел за пределы слышимости. Я осталась с Натом и Саки.
— Что, эти проекции так утомляют?
Нат обернулся ко мне и кивнул.
— Все равно что бежать кросс по воздуху. Ужасно круто, но и ужасно выматывает.
Мы добрались до станции фуникулера как раз перед отходом последнего вагончика. Нат отлично рассчитал время.
Едва оказавшись внутри, я как можно непринужденнее отошла от остальных и остановилась на том самом месте, где Алекс меня поцеловал. Закрыла глаза и постаралась оживить в памяти ту минуту, когда его большой палец коснулся моей губы. И как его губы прижались к моим, и как он смотрел на меня своими бархатисто-голубыми глазами. Я глубоко вздохнула и заметила, что тянущая боль в ребрах ослабела.
Во мне словно снаряд разорвался. Алекс меня любит! Улыбка разъехалась от уха до уха.
И исчезла, стертая воспоминанием. Ведь Алекс собирался меня бросить. Собственно, и бросил бы, не появись Демос со своими людьми. Напоследок Алекс сказал что-то про падение с лестницы. Как там?.. «Когда ты свалилась на меня с лестницы, это было что-то». Что?
Любовь, вот что. Брр. Ради бога, Лила, чтобы это понять, не надо читать мыслей!
Я упала на скамейку у стены вагона. Значит, Алекс все это время меня любил, с первой минуты встречи? Все время, пока я морочила себе голову Рэчел? Пока стояла с ним рядом, спала одна в его кровати, сидела напротив за столом, била тарелки, цеплялась за него на мотоцикле, подглядывала в приоткрытую дверь ванной — а он все это время меня любил? Сколько минут пропало даром, когда мы могли бы целоваться! И он сказал об этом только за две секунды перед тем, как уйти! Если его не убьет бригада, убью я!
Но улыбка снова осветила мое лицо. Не будь я так ошалело, безумно счастлива, точно убила бы! И тут меня осенила новая мысль. Теперь Алекс уже не может вернуться в бригаду. Ему придется уехать с нами. Йо-хо!
— Ты в порядке, Лила? — забеспокоился Нат.
— Конечно, а что?
— Ну, просто ты пыхтишь, хлопаешь в ладоши и лыбишься, как младенец в качалке.
— Просто Лила счастлива.
Я оглянулась на Амбер.
— Так держать. Это приятная перемена, — продолжала та.
Райдер обнял ее сзади и подмигнул мне. Я невольно ухмыльнулась в ответ. Мир прекрасен, Рэчел, связанная, валяется в багажнике, а Алекс спешит ко мне, и он меня любит!
— Эй, Демос, думаю, ты нужен, — через плечо позвала Саки, не сводя с меня взгляда.
Я скорчила ей рожу.
— Лила, пожалуйста, приглуши малость звук. Я не только других, но и себя не слышу. Он тебя любит. Ты его любишь. А теперь, пока ты не запела про пчелок на цветущей яблоне, ради бога, подумай о чем-нибудь другом.
— Как насчет Джека? Подумай-ка о Джеке, — ехидно усмехнулся Нат.
Не хотела я думать о Джеке. Я очень рада, что он тоже цел и невредим, но в картину нашей с Алексом встречи Джек не вписывался. Он стоял в сторонке, повернувшись к нам спиной.
