Я резко втянула воздух.
— А вот атомная бомба мне совершенно ни к чему, — продолжал он, иронически вздернув бровь. — И твоей матери я не убивал.
Я не понимала, Демос ли отнял у меня голос, или просто мозг отказался работать. Нет, мысли остались, ходили кругами, гонялись за вопросами — значит, он ни при чем. И чувства у меня остались. Я попробовала в них разобраться. Одно — наверняка гнев. Очень много боли. И ужасно много смятения.
— Я знал твою мать.
Я остолбенела.
— Как?..
— Мы с ней дружили.
— Ага! И Нат здесь по своей воле, и меня ты не держишь в заложниках. И вообще ты милый человек — ручаюсь, любишь щеночков и преподаешь в воскресной школе! В свободное от убийств время.
Демос ударил кулаками по столу так, что я подскочила, но Демос просто хохотал, сотрясаясь всем телом.
— Ну, Саки права, здорово они тебя заморочили!
Я не хотела слушать. Я сама читала… Впрочем, Алекс советовал Джеку не всему верить, что написано. Черт, я уже не знала, что и думать. И тут я взглянула на Демоса и точно поняла, что мама не могла с ним дружить.
— Да мама за миллион лет с тобой не подружилась бы!
Он оборвал смех.
— Дружила, Лила.
— Врешь! Зачем ты мне врешь?
— Когда-то мы были больше чем друзьями.
Я засмеялась, качая головой.
— Я очень ее любил.
Я зажала ладонями уши.
— Перестань, — вырвалось у меня. — Зачем ты так!
— Это правда, Лила. Я любил твою мать, и она когда-то любила меня. — Демос прижал ладони ко лбу и закрыл глаза. — Потом я сделал глупость, и она меня не простила… Я ее не виню. Потом Мелисса встретила вашего отца… — он глубоко вздохнул, — и вскоре уже носила твоего брата.
— Ты… с моей мамой? — Я отодвинулась от стола, хотела встать. Лишь бы оказаться подальше от него.
Я не успела. Он полез в задний карман, и я, вдруг испугавшись, упала обратно на скамью. Но Демос достал всего лишь бумажник. Вытащил из него бумажный квадратик и через стол протянул мне.
Черно-белая фотография, сделанная в автомате. Крошечный квадратик с двумя знакомыми лицами. Только я не могла понять… уставилась на женщину, улыбавшуюся в объектив: длинные волосы падают на спину, глаза совсем как мои. Это мама, нечего и думать. И выглядит счастливой. Но рядом с ней не папа, а Демос, сомневаться не приходится, хотя он гораздо моложе. Закинул руку маме за плечо и тискает — другого слова не подберешь — тискает ей шею.
Я положила карточку на стол и подтолкнула указательным пальцем. Сама заметила, что руки дрожат. Капля дождя разбилась о стол, и я удивленно разглядывала мокрое пятнышко, пока не поняла, что плачу.
Теперь Демос говорил тихо, почти как в бреду.
— Я любил ее. Любил ее страстность, идеализм, порывистость. Любил, как она всегда стремилась поступать правильно, любой ценой. И всегда находила нужные слова. Любил, как она отбрасывала волосы от лица, как ты теперь, и улыбалась, так что улыбка освещала все лицо.
Мне пришлось несколько раз вздохнуть, чтобы вернулся голос.
— Ты ее не убивал?
— О том я и толкую.
Кровь водопадом шумела у меня в ушах.
— Если не ты, тогда кто?
— Сенатор, у которого она работала. Он ее заказал.
Секунды растянулись и сжались снова. Эндрю Барнс? Но Барнс тоже убит. Я видела в рапорте. Демоса приговорили за его убийство. Интересно, знает ли Демос, что на базе для него уже готов электрический стул?
Я подозрительно прищурилась.
— Зачем ему понадобилось ее убивать?
Он снова сдвинул брови, глаза почти утонули под ними.
— Затем, Лила, что твоя мать была необычной — как ты. У Мелиссы был очень редкий дар.
Я снова привстала, выдергивая ноги из-под скамейки. Споткнулась и упала на утоптанную землю. В следующий миг оказалась на коленях, а Демос уже стоял рядом.
— Прекрати, не смей мной управлять! — то ли всхлипнула, то ли прорычала я.
— Я не управляю, Лила. Ничего не делаю, честное слово. Вот… — Он протянул мне руку, и я уставилась на нее. Потом медленно оперлась на его ладонь, и Демос помог мне подняться. Едва встав на ноги, я выдернула руку, и мы долго стояли, наблюдая друг за другом.
— Что она умела? — спросила я наконец.
— Читала мысли — как Саки.
Я разинула рот.
— Извини. Я понимаю, что это шок.
