— Ну, думай, Алехандро. В конце концов, стратегия и тактика — твой конёк. Я предпочитаю простое действие.
Палач пересёк кабинет, открыл дверь, и на пороге его догнал вопрос Светлова:
— Ты не ошибся в оценке сил Вита? Я не ставлю под сомнение твою компетентность, но всё-таки.
Начальник отдела на мгновение задумался, потом, не оборачиваясь, покачал головой:
— Нет. Вит опасен. Настолько же, насколько его наставница. А в перспективе станет ещё опаснее.
— Стоит ли сейчас сводить их с Воином?
— И опять нет. Будет дуэль. И не факт, что демон победит.
— Я понял тебя. Благодарю.
Дверь закрылась. Светлов поставил локти на стол и сплёл пальцы на уровне глаз.
— Мне нужен кто-то… — прошептал он, — кто-то, кому Вит сможет доверять настолько, чтобы подпустить к себе. Но кто? Кто…
* * *
Палач вошёл в свой кабинет, тщательно запер дверь, отдёрнул тяжёлые, плотные шторы с высокого окна. Открыл бар, постоял перед ним в нерешительности, потом налил в высокий бокал красного вина и подошёл к зеркалу. Из резной рамы на него взглянул смуглокожий молодой мужчина с чуть раскосыми глазами. Чёрные брюки, строгая чёрная рубашка, чёрная кожаная жилетка. Чёрный давно был единственным цветом, который он носил в пределах здания «Альтаира».
Палач провёл ладонью по короткой причёске и легонько звякнул бокалом о зеркальную поверхность.
— А не отпустить ли нам волосы, дружище?
В пустом кабинете голос прозвучал глухо и неестественно. Мужчина нервно сделал глоток из бокала, не отрывая взгляда от своего отражения. Отражение безмолвствовало. Палач отпил ещё, резко развернулся, подошёл к столу и нажал кнопку на селекторе:
— Мэрионн.
— Слушаю вас, Палач, — отозвалась секретарь.
— Сдай дела на сегодня. И зайди ко мне. Есть разговор.
— Хорошо.
— Да, и ещё… свяжись с Воином. Пусть заглянет ко мне, как освободится. Кажется, мне необходима компания.
— Слушаюсь.
— в которой почти ничего не происходит, однако, присутствуют два разных вида поцелуев.
Несколько часов кряду они гуляли по центру города, болтая о разных пустяках. Пару раз заходили в какие-то кафе, ели мороженое на Дворцовой площади. Курили, сидя на перилах Троицкого моста. Первое время Олег, как мог, распускал хвост, потом начал потихоньку расспрашивать свою спутницу. О своём прошлом Ида рассказывала неохотно. Было понятно, что она давно живёт в Санкт-Петербурге одна, что откуда-то сюда переехала, как и Олег, но не более того. Зато она знала массу интереснейших городских баек и исторических анекдотов, отлично ориентировалась в запутанной архитектуре Петроградской стороны и разбиралась в истории города. Да ещё и с возрастающим интересом поглядывала в сторону Олега. Хизов понимал, что начинает терять голову, но поделать с собой ничего уже не мог. Наличие рядом симпатичной и умной девушки, которую он смог заинтересовать, всегда срывало в его рассудке какой-то стопор, отвечающий за дозировку здравого смысла. Этот день должен был закончиться хотя бы обменом телефонами и перспективой дальнейшего общения. На большее Хизов пока не смел и рассчитывать. Ну, разве что, поцелуй. Можно даже в щёчку. По-дружески.
Поцелуй, доставшийся Олегу на прощание, был вполне настоящим. Губы Иды оказались с привкусом лёгкой горечи. Когда он смог, наконец, оторваться от них, то наткнулся на очень серьёзный взгляд зелёных глаз.
— Позвонишь?
— Позвоню, — он чуть улыбнулся, но девушка коротко мотнула головой:
— Обещай.
— Честное слово, — твёрдо ответил Хизов.
— Что-то в тебе есть, Олежка. Я, знаешь ли, не имею привычки вешаться на шею первому встречному, угостившему меня завтраком…
— И обедом заодно.
— Не перебивай. Так вот, что-то в тебе есть. И мне это нравится, — она улыбнулась, в глазах запрыгали чёртики. — А может быть, у тебя просто физиономия внушает доверие.
— Ужас она должна внушать, — фыркнул Хизов, — с этим частичным параличом.
— Исправим, — небрежно махнула рукой Ида.
— Это каким же образом? Ты, насколько я помню, вольный художник, а не врач.
— Ну, знаешь… — Ида чуть замялась, — медицина, она разная бывает.
— Ой, вот только не надо рассказывать мне, что у тебя есть знакомая бабка, которая такие вещи зашёптывает, — Олег рассмеялся и осёкся, увидев выражение лица девушки. — Что с тобой?
