Боже, как болит у нее спина. Последние дни тянулись так долго. Сначала бесконечные пересадки с поезда на поезд, чтобы добраться до дому, а потом сразу эта встреча с Бёрье.
Вивиан вытягивается на кровати в дешевом гостиничном номере, который сняла в районе Васастан. Ее чемодан так и остался в камере хранения на Центральном вокзале.
Снова и снова перебирает она в памяти подробности своей встречи с Бёрье — что сказал он, что сказала она, что она почувствовала.
Подумать только, как он разжирел. Наверно, рад-радешенек, что может есть и пить, сколько влезет, и избавился, наконец, от ее пакетиков «Бло Банд». Понять его можно.
Да только весь этот жир откладывается на сердце, а потом в один прекрасный день — бац, инфаркт, и ты загнулся.
Сначала, конечно, делаешь отчаянную попытку подлечиться в центре реабилитации сердечников в Сан-Августине на Канарских островах, но потом все равно загнешься.
Загнешься, и с концами.
Вивиан нисколько не завидует его счастью — вовсе нет. Но интересно, присмотрел ли он себе место на кладбище?
Куда тычет пальцем Бёрье, когда говорит: «Я хочу лежать здесь, вот в этой земле»? Вряд ли это место — в Норланде рядом с его отцом и матерью.
Гражданский инженер не может, черт возьми, лежать рядом со всяким сбродом! Нет, он вносит небольшую плату, чтобы потом кладбищенские сторожа ухаживали за его могилой — сметали листья, высадили кустик вереска стандартного размера, зажигали свечку в день Всех Святых, поминая человека, которого в глаза не видели.
Нет, Бёрье не присмотрел себе места на кладбище, Вивиан уверена: он просто не мог этого сделать. Ведь Бёрье никогда не умрет. Он так счастлив со своей женой, этим нолем без палочки.
Вивиан рада за него. Вивиан понимает, что он ухватился за то, в чем увидел последнюю возможность быть счастливым. Единственное, с чем она не может примириться — это что он устроил свое счастье за ее счет. Что он сам себя пригласил на обед, а расплачиваться предоставил ей.
Он отнял у нее даже машину, а Вивиан так любит водить.
Хрясь, хрясь!
Она размажет подлеца колесами своей машины.
А впрочем, нет, лучше паровым катком! Проедется по нему взад и вперед!
И при этом она воскликнет: «Ой!»
А потом: «Ой! Опять не заметила. Но ничего, время залечивает все раны».
А потом: «Где же у этой штуковины тормоз?»
Он не хочет мириться. А чего она ждала? Впрочем, может, как раз этого самого и ждала. Вивиан смеется. Наверно, решил, что она спятила. Впрочем, это его проблемы. По крайней мере она дала ему шанс. Она вела честную игру и предложила ему такую же. А он не захотел. Что ж, она не виновата. Пусть пеняет на себя.
С этой минуты она начнет осуществлять свой план.
Она больше не хочет быть приятным дополнением к интерьеру. Ей обещали все, а не дали ничего.
Только накладные плечи.
Похожие на американских футболистов, скитаются среди людей она и ее сестры.
Они вольны делать со своей жизнью что им вздумается. Они ведь равноправны. У них накладные плечи.
Как-то раз Вивиан потеряла в туалете одно накладное плечо. Такое удалось ей одной на всем белом свете. И дало ей это только засор в туалете, когда она по глупости спустила воду.
— Стремись к звездам! — зазывно нашептывали ей в уши.
— О да! Конечно! — в восторге восклицала Вивиан. — Я буду стремиться к звездам!
И спустила воду.
Дурында, которую так легко надуть.
Ей обещали все, а не дали ничего. Теперь она это поняла, но только теперь. С медлительностью тех, кто задним умом крепок, она наконец узрела очевидное: те, кто обещал ей все, не давали, а брали.
И вот она вернулась как Рэмбо, вернулась, чтобы отомстить.
Она возьмет пулемет и начнет косить всех подряд.
