Она не стучит и не ждет вежливо разрешения войти. Айви просто врывается в комнату, а я иду следом. Я осматриваю комнату, но единственный человек тут – мистер Уиллис. Он стоит у камина, пытаясь разворошить угли. Пламя отбрасывает жутковатый красный отблеск на его лицо, и когда он видит нас, удивление в его взгляде сменяется испугом.
– Айви? Одри? Что вы тут делаете, девочки? Вы нашли Кловер?
– Хватит болтать, – рычит Айви. – Как вы объясните это? – Она поднимает фото прямо к его лицу. Он берет его у нее из рук и изучает минуту, затем закрывает лицо рукой. Айви выхватывает фотографию обратно.
– Где вы это взяли? – спрашивает он.
– Какая разница?
– Послушайте, девочки, – бормочет он с отчаянием в голове.
– Нет, – говорю я, делая шаг вперед, чтобы оказаться плечом к плечу с Айви. – Мы не хотим слышать никаких оправданий или объяснений. Мы видели дневники Лолы. Мы знаем, кем вы были для нее, Гуфо.
Мистер Уиллис бледнеет, когда я произношу это прозвище, как будто нам еще недостаточно доказательств вины, сквозящей в его позе и жестах. Он падает в кресло.
– Вы… – Айви задыхается, не в силах окончить предложение.
– Вы убили ее? – Я делаю это за нее. И как ястреб наблюдаю за мистером Уиллисом, ожидая его реакции.
– Что? Нет! Конечно, нет! Нет, нет, нет, – повторяет он, качая головой. – Вы не понимаете, все не так, как выглядит.
– Давайте на минутку вернемся к реальности, сэр, – усмехается Айви.
– Все не так! Слушайте, я признаю… Лола дала мне понять, что у нее ко мне чувства. Я сделал все возможное, чтобы оттолкнуть, отвергнуть ее, но она была одержима! И так, так настойчива. Я был в полной растерянности. Я думал, что с началом летних каникул все кончится, но она хотела встретиться еще один последний раз.
– Когда? В ночь вечеринки!
Он медлит.
– Да.
– О боже, – выдыхает Айви.
– Но я не пришел! Не мог! Я знал, что это ужасная идея. Я послал ей сообщение, где сказал, что не смогу прийти. Конечно, потом я узнал ужасающую новость.
– Как вам можно верить? Может, у вас с Лолой все зашло слишком далеко и вам нужен был выход, чтобы прикрыть все!
– Нет! И я могу доказать это. – Он роется в заднем кармане в поисках телефона. Открывает фотоальбом, затем прокручивает назад, пока не находит ночь вечеринки. – Смотрите! – Он поворачивает телефон, чтобы мы могли видеть. – Я решил, что не стану встречаться с Лолой. Это было бы нелепо. Поэтому я позвонил Карли, и мы купили путевку «Евростар» – неожиданное путешествие в честь начала летних каникул. Я был в Париже в ту ночь, когда умерла Лола. – Когда он демонстрирует доказательства, его голос звучит почти торжествующе.
– Вы рассказали полиции о своих отношениях с Лолой? – спрашивает Айви, пока я проверяю даты на фотографиях.
Он хмурится.
– Нет, конечно, нет… моя репутация могла пострадать, да и не было никаких отношений. Как я и сказал, она была одержима мной.
– Судя по ее дневнику, все обстояло не так, – фыркаю я.
– О, вы знаете, как могут преувеличивать подростки.
Я хмыкаю с отвращением, и краска отливает от его лица еще сильнее, когда он вспоминает, что разговаривает с двумя девочками-подростками.
– Я не это имел в виду. Лола была другой. Она была…
– Не говорите больше о ней, – огрызается Айви. Она смотрит на черно-белую фотографию, где они – вместе.
– Мы покажем это полиции, и тогда вы сможете предъявить свое алиби. Все это не закончится, пока они не проведут расследование, – говорю я.
– Нет, пожалуйста, вы не можете просить меня об этом. – Он переводит взгляд с Айви на меня, его руки сцеплены, он молит, умоляет нас не идти к властям. Но мы с Айви собираемся твердо стоять на своем, потому что нам нужна справедливость. Справедливость для…
– Тогда уходите. Немедленно, – ледяным тоном говорит Айви.
– Что? – бормочет он.
– Если вы согласитесь собрать вещи, оставить школу, уехать и начать новую жизнь с Карли где-нибудь в другом месте и никогда больше не преподавать в школах, мы не пойдем к властям. Мы никому не расскажем.
– Что?! – вскрикиваю я. Айви сжимает мне руку, но я не понимаю.
– Но… – Он всплескивает руками, как будто пытается придумать какие-нибудь доводы, чтобы переубедить нас.
