Одна к печали - страница 89
Кловер начинает возиться со своим ноутом и перетаскивать аудиофайлы на временную дорожку.
– Я просто хочу справедливости, Айви. Хочу выяснить правду. Вот и все. – Она смотрит мне прямо в глаза так пронзительно и многозначительно, что мне становится немного не по себе. – А это значит, нужно выпустить последний подкаст до вечеринки на Самайн. Так что я слегка против того, чтобы все прекратить, если вы не возражаете.
Мы с Одри смотрим на нее, окаменев. Но Одри первой выходит из ступора. Для нее не существует многих лет дружбы и предательства, через которые я прямо сейчас пытаюсь продраться.
– Тогда скажи нам, кто, по-твоему, «убил» Лолу? Если ты утверждаешь, что все это не выдумка, что тут вообще обсуждать? Почему бы просто не разоблачить этого человека и не привлечь полицию?
– Я пока не могу этого сделать. Мне нужны еще кое-какие улики, чтобы полиция поверила мне безоговорочно.
– Значит, ты не знаешь, кто это, – резюмирует Одри.
– Нет, знаю! Ну разве вы не понимаете? – Глаза Кловер теперь сверкают. – Подкаст давит на них. Они знают, я близка к тому, чтобы получить неопровержимые доказательства. Они были осторожны, очень осторожны, но под давлением даже умные люди совершают ошибки. И, поверьте мне, этот человек не только умен и осторожен, но и опасен. Они убили Лолу не случайно, и они с легкостью убьют снова. – Она закрывает ноут и встает, отсоединяя его от сети.
– Так кто? Какие у тебя доказательства? Может, мы можем помочь… усилить давление еще больше, – спрашивает Одри.
– Я не обязана вам отвечать!
– Не будь такой глупой, Кловер, – рявкаю я, терпение у меня иссякло. – Расскажи нам, а мы расскажем тебе, что мы обнаружили и что, как нам кажется, полностью противоречит твоей истории.
– Голословность – это не круто, Айви. Мне не интересно, что ты нашла. Моя «история» на данный момент довольно правдоподобна.
– Послушай, – говорю я, стараясь придать голосу как можно больше убедительности, – полиция всегда утверждала, что единственное, что заставило коронера вынести вердикт «смерть от несчастного случая», а не самоубийство, это то, что они так и не нашли записки, верно?
– Верно, – соглашается Кловер, скрестив руки.
– Ну, так мы нашли целый дневник. Лола была в очень удрученном состоянии. Ее сердце было разбито. Она стала совсем безрассудной. Перемена личности, резкая перемена в прическе и вот это вот все, – продолжаю я.
– Все это тут, – говорит Одри, вынимая дневник из сумки. – И выглядит оно довольно пугающе.
Она отдает дневник Кловер, которая начинает пролистывать его. Затем опускает.
– Возможно, это станет для тебя новостью, Одри, но куча девчонок тут, в Иллюмене, пишут унылые стихи. Это не значит, что она покончила с собой. Это ничего не доказывает!
– Ладно. Я собиралась подождать, нет ли у тебя каких-то реальных доказательств, но очевидно, что у тебя нет ничего. – Делаю глубокий вздох. – Это мистер Уиллис. Он – твой основной подозреваемый, не так ли?
– Почему ты так говоришь? – вдруг ставший резким взгляд Кловер мечется между нами.
– Потому что мы знаем, что это – тот «парень постарше», о котором ты говоришь, – отвечает Одри.
– Да? Она пишет о нем в дневнике? – Теперь Кловер смотрит возбужденно. Она снова пролистывает страницы. – Вы знаете, что он должен был встретиться с Лолой той ночью?
– Мы это знаем. Но она его не называет.
– Видите? Я должна продолжать подкаст. Я так близка к тому, чтобы получить от него признание.
Я качаю головой.
– Нет, Кловер. У него твердое алиби. Мы видели.
– Вы говорили с ним?
– Да, – отвечает Одри. – Мы видели его фото в Париже, и там стояла дата той ночи, когда погибла Лола. Он сказал, что Лола была одержима им. Но правда это или нет, теперь он покинул школу. Его больше нет здесь. Он никогда не вернется.
– Никогда, – подчеркиваю я.
– И это все? – Кловер моргает, затем плечи ее опускаются.
Я киваю.
– Он больше не будет преподавать. Ни тут, ни где-либо еще.
– Но постойте, он был не единственным моим подозреваемым! Лишь потому, что у него есть алиби… – Кловер замолкает на полуслове. – Я так долго варилась в этом, просто не могу поверить. – Она закрывает лицо руками.
