Глаз смотрел на Каманю.
— Подойди ближе. — Каманя крутнул рычаг, и стальные челюсти тисков раздвинулись. — Суй руку.
Глаз подумал, какую руку сунуть, и сунул левую. Правая-то нужнее. Каманя, продолжал улыбаться, оглядел обойку. Парни работали. Сжимая тиски, он теперь смотрел одновременно на руку Глаза и на выход из обойки: вдруг кто зайдет.
Ребята старались в их сторону не глядеть. Раз вор базарит, надо делать вид, что его не замечаешь. За любопытство можно поплатиться.
— Каманя, больно, — тихо сказал Глаз.
— Я думаю. Хитрый Глаз, ты не дурак. Если я крутну еще немного, то у тебя кости захрустят. Согласен?
— Согласен.
Каманя ослабил тиски.
— Вытаскивай руку.
— Вот так. Глаз, если не ответишь мне на один вопрос, то я тогда зажму твою руку по-настоящему. Понял?
— Понял.
— Давно работаешь на Канторовича?
— Ни на кого я не работаю, — ответил Глаз не раздумывая.
— Я тебя спрашиваю: давно работаешь на Канторовича?
— Каманя, я ни на кого не работаю, и на Канторовича не работаю.
— Ладно, запираться не надо. На Канторовича ты работаешь. Я отопру твой язык, можешь не сомневаться. Так, даю две минуты на размышление. Подумай, прежде чем сказать «нет».
Каманя весело оглядывал цех, весело смотрел на Глаза, и никто из ребят, кто видел, что Каманя с Глазом разговаривает, не мог подумать, что через две минуты Глаз будет корчиться от боли.
— Глаз, две минуты прошло. Давай руку.
Глаз протянул левую.
— Почему левую подаешь? Правую бережешь… А я нарочно зажму правую. Конечно, тебе жалко правую. Ты ведь на гитаре хочешь научиться. Хочешь?
— Нет. Я пробовал. Не получается. И пальцы короткие.
— Ничего, сейчас будут еще короче. Значит, говоришь, на гитаре учиться не хочешь?
— Не хочу.
— Сожми руку в кулак. Вот так.
Каманя раскрутил тиски шире.
— Всовывай.
Глаз сунул кулак в тиски, и Каманя стал их медленно закручивать.
— Значит, на гитаре учиться не хочешь. А песни любишь?
— Люблю.
— Много знаешь?
— Много.
Сейчас Каманя следил за рукой Глаза. Кулак разжался, и ладонь медленно стала сворачиваться. Больно. Но Глаз молчал. «Нет, надо сказать, хоть и не сильно больно», — подумал он..
— Каманя, больно.
— Ерунда. Все впереди.
Каманя медленно поворачивал рычаг.
— Значит, ты любишь песни, много их знаешь. Молодец. Поэтому и часто слушал их, когда я пел, так?
— Так.
— А кроме песен, ты ни к чему не прислушивался?
— Нет.
— Верю. Мы никогда там ничего не базарили. По крайней мере… — Каманя подумал, — лишнего. Но все же почему ты вертелся около нас?
— Я песни слушал.
— Песни, — протянул Каманя и чуть сильнее придавил рычаг. — Это хорошо, если песни.
Глазу становилось невмоготу. Тиски так сдавили кисть, что она перегнулась пополам: мизинец касался указательного пальца. Казалось, рука переломится, но гибкие косточки выдерживали.
— Глаз, а ну улыбайся. И знай: медленно буду сжимать, пока кости не хрустнут или пока не сознаешься.
«Неужели еще и рука будет изуродована?»— подумал Глаз.
— Нет мочи, Каманя, ни на кого я не работаю.
Каманя посмотрел на Глаза.
— Нет мочи, говоришь. Хорошо, я верю. Ты вот любишь песни, так спой сейчас свою любимую.
К ребятам Глаз стоял спиной. Терпеть невыносимо, и он тихонько запел «Журавлей», а Каманя медленно, миллиметр за миллиметром, придавливал рычаг. Всю боль Глаз вкладывал в песню, пел негромко, и по его лицу текли слезы.
— Глаз, — сказал Каманя, когда песня была спета, — а теперь скажи, давно ли работаешь на Канторовича.
— Не работаю я на него, невмоготу терпеть, Каманя!
— Ну, а на кого тогда, сознайся, и на этом кончим. Если будешь и дальше в несознанку, я дальше закручиваю тиски.
— Ни на кого я не работаю, Каманя! Невмоготу, Каманя…
— Колись давай, или сейчас крутану изо всей силы, ну!
— Да зачем мне работать? Если б я на него работал, что — мне бы легче жилось?
Глаз, сказав это, посмотрел на руку. Лицо его от боли кривилось. Каманя, видя, как страдает Глаз, продолжал затягивать тиски. Лицо и у него кривилось, будто и ему было больно.
— Ладно, Глаз, пока хватит. Вечером пойдем с тобой в кочегарку. Суну твою руку, правую руку, в топку, и подождем, пока не сознаешься.
Каманя ослабил тиски. Глаз вытащил руку, махнул ею и сунул в карман.
