Рядом с ним, цвета нежной розы и слоновой кости, лежала мягкая, изящная Салли.
— Барни? — прошептала она. — Всё в порядке.
Тревога улеглась. Он увидел, что она наблюдает за ним, опершись на локоть. В её глазах читалось сочувствие.
— Ты давно не спишь? — спросил он.
— Как начало светать.
— Час?
— Да, примерно.
Глядя на мягкие очертания её тела, он вдруг остро ощутил свое собственное. Она нежно погладила его густые темные волосы.
Да проснись же, сказал себе Корнелл. Ведь это как раз то, о чем ты мечтал ещё мальчишкой. И надо же такому случиться, когда всё тело болит, подумал он. Потом вспомнил, как она отвернулась от него вчера вечером. И ещё вспомнил Кери и Пола в ресторане, где они встречались вчера. Корнелл вдруг почувствовал непреодолимое желание навести порядок в своих мыслях. Салли ждала, её невинное лицо освещала вечная мудрость, таившаяся в глазах. Он повернулся к ней с жаром, не допускающим сопротивления. Какой-то момент её губы и тело оставались холодными, потом он почувствовал их тепло и уже не вспоминал о боли в колене…
Позже, проснувшись во второй раз, он не мог решить, во сне или наяву это было. Домик был пуст. Сквозь полоски жалюзи светило яркое солнце, рисуя на полу яркие полосы. Снаружи застучал лодочный мотор, послышались крики игравших детей. Из соседнего домика донеслись звуки радио. Ничто не вызывало тревоги.
Корнелл осмотрел свое колено. Оно посинело и слегка распухло, к тому же ногу было трудно сгибать. И всё же, несмотря на боль и воспоминания о вчерашнем бегстве, он чувствовал себя на удивление хорошо.
— Салли? — позвал Корнелл.
Нет ответа. Дверь в ванную открыта, там тоже никого. Он даже удивился, как мало встревожило его её отсутствие. По всем правилам ему следовало одеться и исчезнуть как можно быстрее.
Спустив ноги с кровати, он попробовал встать. Колено болело. Но, вспомнив вчерашнее бегство от полиции, он понял, что легко отделался. Хотя и прихрамывая, ходить он все-таки мог. Куда же делась Салли? Он не думал, что она ушла совсем. Какова бы ни была её роль в этом странном, запутанном деле, он не думал, что она бросит или предаст его.
Кофе стоял на плите, чашка и блюдце для него были приготовлены. Рядом лежала записка: «Отправилась на разведку. Держи оборону, пока не вернусь». Он улыбнулся и налил себе кофе.
После душа он почувствовал себя значительно лучше. Горячая вода смягчила боль. Взглянув в маленькое зеркальце, Корнелл решил, что, если не считать двухдневной щетины, он не очень похож на беглеца. Типично американская внешность. Пригладив пальцами волосы, он постарался придать себе как можно более презентабельный вид.
Вот с одеждой проблема. Кусты причинили ей гораздо больший ущерб, чем он предполагал, вряд ли можно появиться на людях в таком наряде.
Проблему решило появление Салли. Он услышал, как в двери поворачивается ключ, и она вошла, нагруженная пакетами и свертками, с растрепанными ветром волосами. На ней были солнечные очки, закрывавшие половину лица. Корнелл взял у неё свертки:
— Доброе утро.
— Не такое уж и доброе, — отозвалась она, сняла очки и холодно взглянула на него. — Я принесла брюки, спортивную рубашку и солнечные очки. Это должно помочь.
Он разбирал принесенные ею продукты и одежду, удивляясь её непонятной скованности. Надев нейлоновую рубашку с огромной пальмой на груди, он спросил:
— Что-то случилось?
— Ничего особенного. — Она подошла к окну и посмотрела на освещенную солнцем поляну. — Беспокоиться не о чем.
— Послушай, — сказал он, — если что-то случилось, скажи мне. Совсем не нужно принимать удар на себя.
Она посмотрела на него:
— В самом деле?
— Что случилось? — повторил он.
Салли пожала плечами:
— Я вчера ошиблась. Кери Стоун ехала недостаточно быстро.
— Она здесь? — спросил Корнелл.
— Не волнуйся. Она в местной гостинице. Насколько я поняла, это нечто вроде домашнего ареста, для её же блага.
— А Эвартс?
— Не знаю.
— Кери расспрашивала обо мне?
— А ты как думаешь?
— Ну хорошо. Но не стоит из-за этого так сердиться.
— Я рада, что ты так считаешь.
— Именно так.
— Ну ещё бы.
Он нахмурился:
— Послушай, я не понимаю…
