Да и не может он сидеть здесь всю жизнь. Нельзя же прятаться в норе, как испуганный кролик. Так его всё равно поймают. Ему хотелось связаться с Эвартсом, выяснить, как обстоят дела. И всё же, что бы ни случилось, нельзя сидеть сложа руки.
Салли снова наполнила чашку. Она выглядела такой чистенькой и жизнерадостной. Неожиданно воспоминания о прошедшей ночи наполнили его непреодолимым волнением. Она беззащитна перед ним, и видимо, именно это её и беспокоит, решил Корнелл. Ситуация была неловкая. Либо это, либо она опытная актриса, которая без малейших угрызений совести следует какому-то своему пока непонятному плану. Но, глядя на неё, на её перевязанные голубой ленточкой каштановые волосы, трудно было представить, что эта девушка может быть опасной.
— И ещё одно, — сказала она. — Если верить тому, что я слышала по радио, в Оверлуке что-то украдено. Это правда?
— Судя по тому, что я успел заметить, да.
— Власти, похоже, очень обеспокоены пропажей каких-то бумаг. Они не уточняют, каких именно. Информация поступила от Сэма Хэнда. Ты знаешь, кто это такой?
— Правая рука Стоуна. Его секретарь, телохранитель, доверенное лицо, одним словом, мастер на все руки, — ответил Корнелл. — Я его видел, но никогда с ним не общался.
— Похоже, мистер Хэнд больше всех жаждет снять с тебя скальп. Но что ещё важнее, он очень хочет вернуть то, что называет личной картотекой Джейсона Стоуна на самых опасных врагов государства. Он сказал, что в этой картотеке было и твое имя.
— Где Сэм Хэнд был вчера вечером? — спросил Корнелл.
— У него есть алиби, в Вашингтоне, — коротко ответила Салли.
— Есть какая-нибудь информация о телеграмме, после которой вчера из Оверлука отпустили всех слуг?
— Хэнд заявил, что это часть твоего плана убийства Стоуна. Полиция с ним согласна.
Корнелл ощущал, как в нем нарастают усталость и разочарование. Сэм Хэнд оказался ещё одним фактором в и без того слишком сложной головоломке.
Он попытался вспомнить все, что знал об этом человеке. Огромного роста, с острым умом, лишенным, однако, в отличие от Стоуна, яркой оригинальности. Хэнд всегда выступал представителем Стоуна, занимался тысячами мелочей, раздражавших хозяина. Корнелл знал, что Хэнд считался по-собачьи преданным Стоуну, но, кроме этих общих сведений, ему ничего не приходило в голову. Что касается пропавших документов, он ещё вчера понял — из Оверлука что-то похищено. Он уже слышал о личной картотеке Стоуна. В принадлежащих ему газетах Стоун, не скрывая, говорил, что имеет досье на лиц и организации, которые считает антиправительственными. Однако Корнеллу не было известно доказательств существования такой картотеки.
— Добавим Сэма к нашему списку, несмотря на его алиби, — сказал он. — Он вполне может оказаться сбежавшим от меня типом.
— Каким типом? — заинтересовалась Салли.
Корнелл рассказал о человеке, которого заметил, войдя в кабинет Стоуна.
— Не могу сказать точно, мужчина это был или женщина. На нем было какое-то странное платье или халат…
— Халат? — перебила Салли.
— Мне так показалось, но…
— Минутку. — Она быстро встала и взяла пиджак, который был на нем вчера вечером. Салли показала ему рукав: — Откуда это?
Она ткнула пальцем в пятно ярко-желтой краски на локте твидового пиджака. Корнелл вспомнил, что вчера вечером вымазал руку краской в лодочном сарае.
— Из Оверлука, — ответил он. — Там, видимо, что-то недавно красили.
— Это не бытовая краска, — возразила Салли. — Такими пользуются художники. Желтый кадмий, или я напрасно баловалась живописью столько лет. Откуда она могла там взяться?
— В поселке хватает художников, — сказал Корнелл. — Целая колония.
— Вот именно. И один из них был вчера в Оверлуке. — Но…
— Ты же сказал, что видел кого-то в халате. — Она с победным видом смотрела на него. — Ну и?…
— Что ж, это не лишено смысла, — согласился он.
— Конечно, не лишено. В студии Ивана Рулова на Мейн-стрит вчера была вечеринка. — Голос Салли звучал возбужденно. — И кто-то вполне мог воспользоваться воздействием водки на окружающих и незаметно нанести визит Джейсону Стоуну!
Мы не знаем зачем, но можем выяснить. Кто и зачем. Это лучшая отправная точка, которую мы пока имеем.
