Вдруг в луче фонарика что-то блеснуло. Металл. Корнелл подтянул лодку поближе, просунул руку в углубление над балкой, там, где к ней примыкала лестница. Свет отразился в металлическом замке небольшого кожаного кейса. Корнелл сдернул его вниз:
— Вот он!
Папка была в богатом переплете красной кожи, сильный пружинный зажим удерживал густо исписанные машинописные страницы. Просто книжка, подумал Корнелл. Но в ней жизни, надежды и ошибки сотен известных людей. Знаменитый зловещий черный список Джейсона Стоуна. Мотив для убийства, причина жизни и смерти. Она не должна принадлежать никому.
Они собрались в верхней комнате лодочного сарая, там, где умер Джейсон Стоун. Следы беспорядка были убраны. На темных полированных досках пола был аккуратно расстелен бежевый ковер.
Широкие окна, выходящие на залив и причал, были задернуты шторами из грубой темно-коричневой ткани. Старомодная бронзовая лампа с абажуром молочного стекла бросала теплый свет на обивку стен, с портрета смотрело застывшим взглядом мрачное лицо Джейсона Стоуна. Интересно, подумал Корнелл, кто же навел здесь порядок. Возможно, Сэм Хэнд и команда яхты. Впрочем, какая разница.
— Здесь всё, — сказал он. — Это те самые досье, которые Джейсон Стоун составлял на самых значительных политиков и бизнесменов сегодняшнего дня. Сведения самые разные, от убийств до шалостей с блондинками. Каждая страница давала Стоуну возможность управлять людьми, как марионетками.
— Славный парнишка, — заметил Хэннинген.
Гутси был бледен.
— Здесь есть что-нибудь о Тиме Смите, отце Салли?
— Нет.
— А обо мне?
— Нет.
— Тогда о ком?
Корнелл не ответил. Он смотрел на Хэннингена. Толстяк волновался всё больше и больше. Было лишь вопросом времени, когда у него иссякнет терпение. Хэннинген заметил его взгляд и спросил:
— Вы же сказали, что мы поймаем убийцу.
— Эта папка даст нам его.
— Каким образом?
— Он вернется за ней, как только узнает, что полиция покинула Оверлук. Надо только подождать.
Хэннинген вытащил из кармана большие серебряные часы:
— Половина одиннадцатого.
Через полчаса Корнелл медленно шел по темной дорожке к дому. Следом за ним, посапывая, плелся Хэннинген.
— Хорошая она девочка, Салли.
— Да, — согласился Корнелл.
— И любит вас.
— Спасибо.
— Я доверяю женскому инстинкту, — сказал Хэннинген. — Но убийца пока так и не появился.
— Подождем еще.
— Вы имеете представление, кто это?
— Подождем и увидим.
— Знаете, я ведь рискую ради вас собственной шкурой.
— Не ради меня. Ради пяти тысяч долларов.
— Да.
— Это немалые деньги.
— Я всё думаю про газеты. Большими черными буквами — Эл Хэннинген.
— Так и будет, — подтвердил Корнелл.
— Вы уверены, что он придет?
— Он будет здесь, — заверил Корнелл.
В 23.10 к дому тихо, как призрак, подъехала машина с выключенными габаритами, мощный мотор работал чуть слышно. Хэннинген скорчился в кустах рядом с Корнеллом и возбужденно сопел. Он толкнул Корнелла локтем и вернул ему револьвер. Большая машина, тихо скрипнув тормозами, застыла перед колоннами портика. Дверца машины бесшумно отворилась, и темная фигура двинулась к дому.
— Вы видите, кто это? — прошептал Хэннинген.
— Сейчас выясним.
Они бесшумно пересекли лужайку. В руках стоящего у дверей человека позвякивали ключи. Когда Корнелл и Хэннинген взбежали по широким ступеням крыльца, он стоял к ним спиной.
— Руки вверх! — рявкнул Хэннинген. — Не двигаться!
Человек удивленно обернулся. Это был Сэм Хэнд. Он натянуто улыбался. Лысая голова блестела при свете фонарика Хэннингена; прищурившись, он пытался разглядеть вновь прибывших.
— Перестаньте размахивать пистолетом у меня под носом, Хэннинген, — тихо приказал он.
— Вы убийца, — возбужденно заявил Хэннинген, — вот что! Мы вас поджидали. Знали, что вы вернетесь, как только уберут охрану.
Хэнд непонимающе смотрел на Хэннингена. Потом перевел взгляд на Корнелла:
— Что всё это значит?
— Хэннинген обвиняет вас в убийстве Джейсона Стоуна.
— В самом деле? А вы?
— Сомневаюсь.
Хэннинген растерялся:
— Но вы же…
Корнелл, не обращая на него внимания, повернулся к Хэнду:
— Сэм, картотека Джея у нас.
На этот раз Хэнд не смог скрыть удивления. Он перевел взгляд с Корнелла на Хэннингена. Над крыльцом вились клочья тумана, образуя что-то вроде нимба вокруг лампы над входной дверью.
