Подивившись такому выбору, он всё же остановился на известной ему марке и, взяв полулитровую бутылочку, немного поколебавшись, прихватил ещё две, после чего отправился к себе в жилые апартаменты, благо что было недалеко и заблудиться здесь было негде.
Не встретив на территории ни одного человека, Головин добрался до своего жилого корпуса и только на лестничной площадке своего второго этаже столкнулся с одним из местных служащих.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался тот первым.
– Здравствуйте, – ответил Головин, – меня зовут Марк, я живу здесь, за углом.
– Я Бенджамин, автомеханик. Слежу за гаражом хозяина. А вы чем заниматься будете?
– А я пока точно не знаю, – признался Головин, – буду помощником мистера Кейвена.
– Хорошее место, и зарплата, наверное, хорошая, ну, удачи вам, Марк, – сказал механик Бенджамин и уже хотел идти по своим делам, но тут Головин вспомнил, что хотел спросить у местных старожилов.
– Послушайте, Бен, а что за парень жил в моей комнате прежде? Его звали Винсентом.
– Вроде бы он сильно заболел, и его увезли… – сказал Бен, но потом, будто спохватившись, добавил:
– Но это не точно, и я об этом вообще ничего не знаю!
И побежал по лестнице вниз, а озадаченный Головин зашёл в свою комнату.
Подойдя к окну, он немного постоял, глядя на клумбы, ровные линии кустов вдоль далёкого забора и на сам забор – практически непреодолимую преграду, с какими-то дополнительными препятствиями поверху.
Поначалу Головин принял их за приборы наблюдения, но теперь он думал, что это, наверное, какие-то мины.
Потом он стал рассматривать две видимые из его окна сторожевые башни. Они были похожи на миниатюрные небоскрёбы вроде хайтаунов, в одном из которых он жил.
«Как, интересно, там Фредди поживает», – подумал Головин и вздохнул. Потом подошёл к зеркалу и осмотрел лицо. Как будто под глазами залегли тени.
«Это от переживаний», – решил он. Потом опустил глаза и увидел, что за шкафом под зеркалом в узкой щели между шкафом и стеной скопилась пыль. У себя в общежитии он на такие пустяки месяцами не обращал внимания, но здесь, в этой аккуратной и благоустроенной квартире, ему хотелось всё довести до совершенства.
Головин отодвинул шкаф и обнаружил, что из-под него торчит сплющенный полуботинок.
Решив достать его, Марк ещё отодвинул шкаф и нашёл вдобавок пару мягких тапочек. Пришлось доставать и их тоже.
Потеряв интерес к уборке пыли, Головин задвинул шкаф на место и со своими находками присел на мягкий стул, коих в комнате имелось три штуки. Сел и стал рассматривать находки.
Ботинок был на два размера больше размера самого Головина, а тапочки – на размер меньше, стало быть, эти вещи принадлежали разным людям.
Повертев находки ещё, Головин обнаружил крохотные наклейки с указанием даты приобретения. Оказалось, что ботинок купили семь месяцев назад, а тапочкам было полтора года.
Стало быть, где-то в течение года случилась двойная смена жильцов этой комнаты. Это при условии, что вырванная с частью рукава запонка принадлежала кому-то из владельцев этой обуви.
Выводы, к которым пришёл Головин, ему не нравились. Люди на его должности не задерживались, но почему? Можно спросить у Вилли. Он как будто вполне адекватен по сравнению с тем же Беном-механиком, хотя постоянно переходит с «вы» на «ты» и обратно.
По стёклам застучал дождь. Головин оставил свои изыскания и снова подошёл к окну, чтобы посмотреть на дождь, который всё усиливался.
Он опять стал смотреть на сторожевые башни сквозь пелену дождя и, приглядевшись, обнаружил, что за забором усадьбы разгулялся самый настоящий снежный буран.
– Ну да, конечно! – вслух произнёс Головин, вспомнив, что внутри усадьбы каким-то образом регулируется температура.
Вдруг сквозь завесу дождя он заметил пару внедорожников, которые проехали мимо полегших под непогодой цветов и укатили в сторону большого дома.
Усадьба продолжала жить согласно своему ритму и правилам, о которых Головин пока ещё ничего не знал.
