– Что ты там нажимаешь, Марк?! – крикнул Билли, подбирая винтовку.
– Погоди… – отрезал тот и сделал очередной выбор, после чего корабль сбросил штурмовой таран, и за дверью рубки лязгнула замыкающая панель, делая корпус судна вновь цельным.
– Отлично! – воскликнул Головин и сделал последний выбор, после чего корабль оставил корпус многострадальной станции и начал от него удаляться.
– Похоже, ты нажимал всё правильно, да? – спросил Билли, подходя к Головину и вытирая с щеки кровь.
– Да вроде, – сказал тот, поднимаясь с неудобного кресла.
– А что мы сейчас делаем?
– Мы драпаем, друг мой! Похоже, станция сделала для нас доброе дело – кубитное видение позволяет понимать смысл даже неизвестных значков. Я не знал, что оно там пишет, но я видел последствия того или иного выбора. А потому не ошибся.
– И что мы сейчас делаем?
– Мы отчалили от станции, насколько я понял, в аварийном режиме, бросив там трап и таран. О команде я уже не говорю, а вот это…
Головин нагнулся над монитором.
– А вот эти отметки в отдельном окошке – похоже, наши преследователи.
– Так быстро?
– А что ты хочешь – военная операция. Видел же, как они подготовлены. Мы только шуганули этого отсюда… А у них, наверное, сразу узнали о случившемся.
– И что делать будем, Марк? У меня кубитное зрение, похоже, уже не работает. Я себя совершенно глупо чувствую. И беспомощно. Руки, ноги просто отяжелели.
Билли опустился на пол и положил винтовку рядом.
– Это вон чего… – произнёс Головин, вызывая на экран какую-то таблицу.
– Чего?
– У них тут гравитация один-семнадцать. Потому и тяжело. Сейчас поправим, а ещё… Это я тоже поправлю.
– Что там?
– Тут в атмосфере гелий и ещё какой-то синтезированный газ. По идее мы здесь и дышать-то не можем.
– А почему ещё Ды… Шим? – спросил Билли, уже едва дыша.
– Минуточку, – произнёс Головин, задерживая дыхание и торопливо поправляя параметры для генераторов атмосферы.
Поначалу их во враждебной атмосфере поддерживала станция, но по мере удаления от неё они с этим набором газовой смеси остались один на один.
Хорошо, что Головин вовремя применил свои развитые станцией способности. А Билли совсем спёкся и, завалившись на бок, хватал ртом воздух.
– Эй, ты не раскисай там! Я тут у них продуктовый мейдер нашёл, похоже, мы сможем синтезировать себе какие-то годные харчи.
– Ой… – простонал Билли, приходя в себя после того, как атмосфера посвежела и в ней появилось достаточно кислорода.
Вдруг сработал какой-то звуковой высокочастотный сигнал, и не успел Головин ещё понять, что он значит, корабль сотрясло от сильного удара.
На экране замигал ярко-жёлтый квадрат. Корабль запрашивал разрешение на ответный удар, поскольку автопилота смущало, что их атаковали свои.
– Да ответить же, конечно! – крикнул Голову и ударил по огромной клавише. И тотчас вместо пяти меток сидевших у них на хвосте две превратились в дымку, но три остались в строю и, как показалось Марку, они были не так просты, поскольку были крупнее и резче маневрировали.
Дно корабля вновь содрогнулось от удара, и на этот раз автопилот запросился в прыжок, поясняя свою просьбу безвыходным положением.
Всё Головин разбирать не стал и дал разрешение на прыжок.
Корабль снова вздрогнул, но на этот раз без грохота.
Головин почувствовал, что его затошнило, и обессиленно опустился на пол.
На какое-то время он даже потерял сознание, а когда пришёл в себя, в рубке было самое настоящее пекло. Наверное, градусов под сорок.
Впрочем, не успел он ещё забраться в неудобное кресло, как температура начала спадать – климатическая система здесь работала очень эффективно.
– Ты не мог бы что-то сделать с температурой, а то я весь потом изошёл, – пожаловался Билли, который уже стянул с себя спортивный жакет и стоял с голым торсом и красной физиономией. От пота воспалилась его рассечённая щека, и Головин предложил ему поискать аптечку.
Билли занялся поисками, а Марк неожиданно выяснил, что атмосфера в рубке раскалилась во время прыжка именно из-за её нового состава. Оказалось, что при таком её составе совершать прыжки было запрещено.
– Ну, кто ж знал, – произнёс он и стал снимать пиджак.
