– Давай, Марк, заныривай, система станции намекает на какие-то угрозы для станции, ну и для нас, разумеется.
– Ну, час-то у нас имеется?
– У нас имеется полчаса.
Головин взглянул на Билли, тот пожал плечами, как бы переадресовывая сказанное системе.
Вскоре Марк снова взялся за дело, но чем глубже он погружался, тем более заметный испытывал дискомфорт.
Время истекало, Билли огорчённо вздыхал, а Головин, едва передохнув, снова бросался в глубины неизвестных кодов, и, в конце концов, у него сформировался ответ.
Уже еле шевеля пальцами, он начал отмечать позиции с найденными ошибками, выражающимися в некорректном коде.
Их набралось с полсотни, после чего экран погас, а Головин поднялся и, не дожидаясь Билли, пошёл обратно – подальше от помещения с «панелью управления».
Ему казалось, что на расстоянии от рабочего места напряжение покинет его быстрее. И это помогло – когда примерно на половине пути Билли догнал его, Головин чувствовал себя почти в порядке.
– Слушай, ты же топаешь по маршруту сам, ни разу не сбившись! – заметил он. – Как ты ориентируешься?
– Наверное, как и ты. Видимо, станция как-то ориентирует нас.
Когда они вернулись в жилой угол, Головин сразу упал на матрас и уснул. Он и так-то недоспал в эту «ночь», а ещё эта новая работа. Поэтому провалился сразу и спал так долго, что, когда проснулся, не сразу понял, сколько времени он находится на станции.
Сейчас ему казалось, что целую вечность. Было такое ощущение, что всё ему здесь было привычно, он чувствовал себя как дома. Однако он ощущал голод, а значит, мудрости мысленного насыщения ещё не достиг, и, следовательно, он здесь пока новичок.
Билли рядом не было, и Головин достал из шкафа очередной паёк – целлюлозу, витамины, ферменты и калорийные наполнители.
Сгущённую воду решил не использовать, а сходить позже на тот источник с трубочкой. Там вода хоть и отдавала какими-то минералами, но всё же это была вода.
Сидя на жёлтом стуле, он съел все компоненты в надлежащей последовательности и подумал снова прилечь, чтобы побыть после еды в покое положенные четверть часа, но лежать больше не хотелось, он и так проспал столько, что…
Определить, сколько именно, он не мог, наручные часы в корпоративном стиле у него совсем разладились.
Появился Билли. Он выглядел утомлённым.
– О, ты где был? – спросил Головин.
– Ходил в угловую рубку.
– Ты это так называешь?
– А как ещё? – уточнил Билли, садясь на жёсткую кровать.
– Я называю – панель управления.
– Тоже годится, – согласился Билли и прилёг.
– А сколько я спал?
– Часов десять.
– Неплохо. А ты чем занимался?
– Я же сказал – сидел всё это время в угловой рубке.
– И… Чего там?
– Не пойми что, – произнёс Билли и вздохнул, – все вычислительные ресурсы жужжат и грохочут. Похоже, станция даже добавляет компьютеру новые мощности.
– Интересно для чего?
– Полагаю, это как-то связано с тем, что ты там исправлял. Видимо, станция начинает узнавать что-то, чего до этого не знала. И запустила какие-то приготовления.
– Например?
– Например, я утверждал наши с тобой анатомические параметры. Размер ноги, рост, полнота и всё такое.
– Это ещё зачем? Станция нам с тобой собирается костюмчики сшить, что ли? – спросил Головин и несмело улыбнулся.
– Вряд ли костюмчики. Мне ещё пришлось утверждать всякие стреляющие штуки.
– Типа пистолетов? – удивлённо спросил Головин.
– Типа пулемётов. Я в этом не эксперт, да и стрелял всего пару раз в тире во время корпоративного праздника. Но мне были показаны такие образцы, что было ясно – человек к ним никакого отношения не имеет. Это совсем не наша культура.
– Ничего себе! Мы что же – воевать готовимся?
Билли ответил не сразу. Он продолжал обдумывать всякие полунамёки и едва заметные посылы, что подбрасывала ему станция. Раньше она «выражалась» более полными образами, но сейчас, похоже, на правильную коммуникацию с квартирантами у неё не было времени и ресурсов.
– Сейчас вся система занимается разведкой ближайшего пространства. И там обнаруживается множество объектов, которые прежде станция видеть не могла.
– И… Что это за объекты? – спросил Головин робко.
