И пошёл в угол – напротив того угла, где минуту назад Головин раскачивался на горячих шипучих волнах.
Снова вспомнив это ощущение новизны и лёгкости, Марк улыбнулся и, взглянув в сторону Билли, удивился ещё больше.
Тот стоял возле огромной, во всю стену, панели управления или чего-то похожего, заполненного множеством экранов и экранчиков, сигнальных огоньков, вводных терминалов и индикаторных полос.
Правда, видел эту панель Головин нечётко и лучше всего – вблизи контура фигуры Билли, а чем дальше от него, тем панель с приборами становилась прозрачнее.
– Эй, Марк, подойди сюда! – позвал Билли, и Головин подошёл, с удивлением рассматривая огромную панель, которая вблизи выглядела вполне осязаемой.
– Тут такое дело, Марк. Система обнаружила тебя, когда ты там купался в волновых эффектах.
– Да?
– Да. Вот видишь, на экране появилась запись?
– Вижу, – сказал Головин, чуть наклоняясь над чёрным экраном, где мелкими незнакомыми знаками было что-то написано, – это моё имя, что ли?
– Имя и фамилия. А напротив – временный рейтинг, равный тридцати.
– А что это значит?
– Это значит, что система дала тебе месяц на то, чтобы доказать, что ты здесь нужен.
– А если не докажу?
Билли не ответил, и Головин понял, что его утилизируют, как, наверное, и множество других, кто случайно попадал на станцию и оказался ей не нужен. Уже то, что его в последний момент выдернул из внешнего контура Билли, было большой удачей.
– А ты доказал, что нужен?
– Нет.
– А как же тогда?
– Я представлял, что забрался в настройки системы, чётко держался за этот мыслеобраз в течение долгого времени, и у меня получилось что-то там подкрутить и сбросить отрицательный рейтинг до нуля.
– И ты делаешь это каждый месяц?
– Да, приходится.
– А мой рейтинг ты можешь подкрутить?
– Выяснилось, что нет. Только ты сам.
– Но как? Сам-то ты на какой день смог остановить этот отсчёт?
– На двадцать девятый.
– Ничего себе! – Марк покачал головой. – Но чем я могу быть полезен этой станции? Делать влажную уборку?
– А что ты вообще умеешь?
Головин задумался. Так получалось, что учёбу он не закончил, значит, навигатором на этой станции ему никто работать не даст. Хотя, конечно, некоторые дисциплины у него прочно закрепились в памяти. Но что толку в этих отдельных дисциплинах?
– Я только учился, вначале в школе, потом вот в навигацкую школу поступил. Но даже если бы у меня был диплом, вряд ли такой крутой штуке, как эта станция, понадобился бы такой специалист.
– Это так, – согласился Билли, – ну, а на что ты жил, когда учился? Стипендию платили?
– Платили, но это так – слёзы одни. Два дня покушал, и нет стипендии. Родители немного денег присылали и что-то ещё подрабатывал.
– А где подрабатывал?
– Да где как. То какая-то физическая работа была. Ну там, спортивные тренажёры, например, тестировали.
– Это какие?
– Дартс, например. Нужно было выяснить, сколько попаданий коврик выдержит, вот и метали дротики целыми вечерами. Та ещё работка была.
– А ещё что?
– Ну, в последнее время проверял финансовую отчётность. Вначале у Ахмеда, в фасовочном цехе, а потом ещё у мистера Кейвена, на другом месте работы. Иногда по собственной инициативе проверял программные массивы…
– Тихо.
– Что?
– Помолчи.
Головин замолчал, понимая, что Билли прервал его не просто так. Сейчас он опять прислушивался к чему-то, склонив голову на бок.
– Ты вот что, Марк, можешь прямо сейчас проверить небольшой массив?
– Ну, могу, наверное, – ответил Головин, пожав плечами.
– Но вот только язык программирования…
– Язык не имеет значения, если только там не кубическая система. В ней ключ нужен.
– Нет, система линейная.
– Тогда можно попробовать.
– Ну, садись и покажи, что можешь, – сказал Билли, указывая на невесть откуда появившийся стул.
– Но его только что здесь не было! – воскликнул Головин. – Это что, Билли, ты так быстро умеешь выдумывать такие устойчивые образы?
– Я не могу. Это станция. Она заинтересована в твоей помощи и может здесь создавать какие угодно объекты.
– Понятно, – сказал Головин и для начала ощупал рукой спинку стула, а потом осторожно на него опустился.
Ничего особенного, стул как стул. Сиденье крутится, колёсики ездят.
