– Обалдеть просто, – произнёс Головин, – то есть ты и меня выдернул таким же образом? Ведь там не было никакой двери.
– Ну, в некотором роде. Однако во многих местах имеются участки, некогда бывшие переходами. Например, все ниши прежде были переходами. В таких местах провернуть то, что я сделал, значительно проще.
– А кто эти переходы потом переделывал? Это ремонт, что ли, делали? Реконструкцию?
– Я не знаю. Станция тут давно. Может, сотни, а может, и больше лет.
– Значит, если я себе придумаю, например обед из ресторана, он может появиться?
– Нет. Но ты можешь придумать быть сытым, – сказал Вилли и улыбнулся, предугадывая реакцию Головина.
– То есть мне не нужна еда? Я могу быть сытым, и всё? А это не вредно?
– Я живу так два годы. В отличие от твоего случая, у меня не было никаких припасов, всё было уничтожено в знакомой тебе камере грубой переработки.
– В лифте?
– Да. Уже избавившись от преследователей-оптимизаторов, я обнаружил, что здесь совсем ничего нет, кроме подходящей дыхательной смеси, которая, между прочим, тоже не сразу сделалась такой. Поначалу тут жутко воняло и было много аммиака. Но пока я убегал от преследователей, мечтая в том числе и о том, чтобы отдышаться, станция подогнала параметры воздушной смеси под мои запросы.
– А до это здесь как обходились? Кто-то же был здесь до тебя?
– Я не знаю, кто здесь был, но, возможно, та атмосфера, которая мне казалась ужасной, для них была в самый раз.
– Хотел бы я знать, кто её построил и зачем?
– Кое-какие соображения имеются, но об этом позже, – сказал Билл, садясь на жёлтый садовый стул, – так вот, я был почти на издыхании от голода. В голове мутилось, в желудке сосало, и я временами почти отключался, ярко представляя себе разные блюда. Яркие, наперчённые, горячие и холодные. Мясо на углях, ботильоны, устрицы в арахисовом желе! Одним словом…
– Постой, да я и половины этих названий не слышал. Где ты всё это пробовал? Или это были лишь глюки?
– Э-э… – Билли слегка сбился с волны повествования. – Давай об этом также чуть позже. Так вот, мои видения желанной еды были настолько яркими, что, в конце концов, я стал испытывать чувство насыщения после таких видений. И что ни день, то всё более осязаемое, материальное насыщение, если тебе это о чём-то говорит.
– Да, говорит. Однажды я всего один лишь раз попробовал шидоммарин – Фредди уговорил. Так более материального глюка я не испытал за всё время учёбы. А это, поверь мне, аргумент.
– Но это было не видение, это надолго стало моей ежедневной практикой. К тому же после такого рода питания происходит также и процесс отправлений естественных нужд.
– Вот как?
– Представь себе. Потом я стал дальше работать в этом направлении и научился не только насыщаться, но и создавать образы каких-то необходимых мне вещей.
– То есть ты сейчас можешь ещё одну кровать сделать?
– Видишь ли, – произнёс Вилли и, почесав бороду, положил ногу на ногу, – всё не так просто. Система сопротивляется, ей не хочется тратить ресурсы на всякую непонятную ей фигню. Поэтому ты создаёшь какой-то образ, надеясь получить его в реальности, а она его разрушает как ненужный, паразитный проект. И только твоё упрямство, в конце концов, заставляет её подчиниться – осознать, что наличие вот этого, например жёлтого стула, является необходимостью.
– То есть ты должен думать это каждый день?
– И каждый день, и каждый час.
– Ничего себе, – сказал Марк и покачал головой. Он знал, что значит сосредоточиться на чём-то конкретном. Такое часто требовалось при прохождении учебных контролей. Но и тогда приходилось прибегать к химии. В остальное же время его мысли были как вольные птицы – перескакивали с одного на другое. Как тут выдумать кровать?
– И что, потом кровать всё же появляется?
– Сначала она появляется на краткий миг. Стоить тебе усомниться в её существовании, как система тотчас пользуется случаем оптимизировать свои расходы. Однако, когда ты достаточно укрепляешь нужный тебе образ, он становится неразрушимым.
– Слушай! – воскликнул Головин, вскакивая от возбуждения из-за пришедшей к нему неожиданно мысли. – А нельзя ли придумать какой-нибудь спасательный ботик со всеми удобствами, а? И убраться отсюда? Такое возможно?
