что выразилась в знаменитом тезисе о «конце идеологий».
Язык глобализации и идеи столкновения цивилизации недвусмысленно продемонстрировали преждевременность провозглашенного «конца идеологий». Последние по-прежнему играют роль метанарративов с тотальными амбициями объяснения реальности. Однако анализировать идеологии стало намного сложнее. Позитивистские причинно-следственные схемы анализа уже не объясняют исторической трансформации идеологий (а точнее, упрощают ее). Трансформация идеологий может быть гораздо глубже понята через призму противоречий и разрывов, нежели в категориях единства и преемственности.
Классический марксистский критический анализ идеологии предполагает апелляцию к социально-экономической реальности. Современный исторический взгляд на идеологии концентрируется на языке идеологий как таковом, который и выступает предметом анализа. При этом решающее значение приобретает контекст, в котором создаются те или иные языковые конструкции, наделенные тем или иным идеологическим значением. Следует отметить, что именно такое видение идеологии позволяет зафиксировать то, как критика идеологии сама превращается в часть идеологического дискурса, а деконструкция идеологических мифов неизбежно создает новые. У данных процессов де– и реконструкции нет конечной цели в ее позитивистском понимании, поэтому история «теряет» направленность, становясь открытым сценарием.
Подобная исследовательская перспектива отказывается от принципа предзаданности тех или иных идентичностей (в том числе идеологических). Вместо того чтобы рассматривать идеологии как более или менее фиксированную систему взглядов, основанную на социальной общности и длительном времени существования, такой подход анализирует идеологии сквозь призму исторического контекста, сосредоточиваясь на анализе речевых актов, через которые власть формируется как присвоение (или оспаривание) способности толкования ключевых политических понятий. Описанный процесс можно называть здравым смыслом или эффективным управлением, однако историческая перспектива может показать очевидную идеологическую подоплеку таких названий.
Попытки обнаружить взаимосвязи между идеологией и культурой ставят нас перед проблемой множественности подходов как к одному так и к другому явлению (и это только в том случае, если мы соглашаемся с тем, что данное явление, – что отнюдь не бесспорно). Чтобы не быть парализованными этой множественностью, сразу условимся, что в данном разделе идеология будет рассматриваться как внутренне парадоксальная (диалектичная) составляющая культуры. Диалектичность идеологии в рамках культуры может быть обозначена как одновременное выполнение идеологией функций принуждения и освобождения. В этом смысле идеология как таковая, способная к самовоспроизводству, самовозрождению и саморазвитию, оказывается внутренне родственной (а в чем-то символически подобной) культуре как таковой, что может создать предпосылки к символическому отождествлению идеологии и культуры (при определенных условиях и в определенном контексте).
Идеология и культура: ограничение понятийного поля
Множественность смыслов понятия «культура» является одним из наиболее распространенных парадоксов герменевтики, на который очень часто любят ссылаться ученые и публицисты, когда хотят обозначить неоднозначность человеческого существования. В одной из первых крупных обобщающих работ, посвященных смыслам культуры, было выявлено 164 последних [Kroeber, Kluckhohn, 1952]. Если говорить о понятии «идеология», то положение здесь лучше с точки зрения «количества», но не «качества». Попытки преодолеть «концептуальную анархию» по отношению к идеологии привели к выделению ее 27 смыслов [Hamilton, 1987, р. 19]. Помимо множественности смыслов культуры и идеологии не стоит забывать и о том, что каждый автор, анализирующий эти понятия/явления/феномены, сам придерживается тех или иных культурных и идеологических установок (даже если пытается сохранить полную беспристрастность).
Одним из немногих способов вырваться из «герменевтического лабиринта» понятий «культура» и «идеология» является старое доброе кантианское смещение акцентов с вопроса
