В свое время идеология была названа «самой неуловимой концепцией во всей социальной науке» [McLellan, 1986, р. 1]. Ее приверженцы даже обвинялись ни много ни мало в семантической распущенности [Gerring, 1997, р. 957]. Некоторые авторы ставили перед собой амбициозные цели по доскональному анализу многообразных определений и концепций идеологий[1]. Этот подход заслуживает самого искреннего уважения, но я (уже в силу того, что данный подход имел место) постараюсь не заниматься его пересказом, а начать с «противоположной стороны», подступив к анализу идеологии с позиций «обычного восприятия», хотя при более внимательном рассмотрении восприятие оказывается не таким обычным процессом.
Итак, одно из самых простых «ученических» определений политической идеологии гласит, что она есть «набор убеждений о правильном устройстве общества и о том, как это устройство может быть достигнуто» [Erikson, Tedin, 2003, p. 64]. Если признать, что идеология так или иначе интерпретирует общественную жизнь и предписывает надлежащее решение проблем, то логичным будет утверждение, что конкретные идеологии кристаллизуют общие убеждения и ценности различных социальных групп. Тем самым идеологии интерпретируют мир, который есть, как мир, каким он должен быть. И если мы исходим из того, что такое идеологическое разнообразие порождает разное видение человеческой природы, мы вправе предположить, что мотивы для создания должного образа реальности также будут различными.
Критическое восприятие идеологий как иллюзорного видения мира до сих пор остается одним из самых распространенных в социальных науках. В русле этой традиции Ю. Хабермас определил идеологию как систематически искажаемую коммуникацию [Habermas, 1989]).
Однако современная политическая наука зачастую пытается абстрагироваться от критического анализа идеологий, трактуя их как любые ценностные систематизированные верования в сфере политики. Соответственно в идеологиях видят положительное начало, которое определенным образом упорядочивает политику. Хотя по поводу того, сколько измерений содержит в себе идеологический спектр, единства в политической науке нет.
Традиция пространственного лево-правого идеологического спектра идет от Великой французской революции, когда сторонники и противники королевской власти расположились соответственно в правой и левой части зала Национального собрания. Впоследствии левые силы стали ассоциироваться с либерализмом (позднее с социализмом), а правые – с консерватизмом.
Восприятие идеологий в терминах «левый – правый» является самым распространенным в массовом сознании, которое в целом (во всяком случае, в странах Запада) верно различает два этих идеологических фланга. Правые ассоциируются с такими эпитетами, как «консервативный», «порядок», «капитализм», «национализм», «фашизм»; левые же связываются со словами «изменения», «прогресс», «равенство», «протест», «радикальный», «социализм», «коммунизм» [Fuchs, Klingemann, 1990].
Парная категория «левый – правый» широко используется как в научном сообществе, так и в мире реальной политики, хотя исследования Ф. Конверса в свое время показали, что простые граждане не способны сформулировать целостную идеологическую конструкцию той или иной идеологии [Converse, 1964]. Тем самым была обнаружена парадоксальная ситуация: хотя большинство граждан «идеологически невинны», тем не менее голосование на выборах по идеологическому признаку доминирует. Это свидетельствует о том, что идеологии способны оказывать воздействие не только посредством рациональных доводов и упорядоченных ценностных суждений.
Можно констатировать, что идеология является одним из самых распространенных терминов в мире политического и одновременно одним из самых оспариваемых понятий в пространстве политической теории. Достаточно вспомнить лозунг о «конце идеологий», который на поверку сам может быть интерпретирован как идеологически тенденциозный, чтобы понять, насколько неоднозначна сама возможность теоретической рефлексии идеологии как таковой. Но в связи с этим наблюдается парадоксальное явление: в то время как теоретики не скрывают своих затруднений в концептуализации идеологии, политики продолжают уверенно пользоваться этим термином в повседневной жизни и (самое главное) во взаимоотношениях со своими массовыми сторонниками. А это означает, что термин «идеология» по-прежнему будет находиться в фокусе внимания политической науки.
