Она кругом была права. Саша и сама понимала, сколько шансов она упустила. На что ушли эти десять лет?! Она не выдержала и расплакалась.
— Не дави на жалость, бесполезно, — поморщилась тетка. — И Алику не вздумай звонить, не то я совсем перестану тебя уважать. Мало того, приму меры. Не беспокой нас больше, — она подошла к столу и взяла бокал с коньяком, давая понять, что разговор окончен.
— Что, и на день рождения ко мне не придете? — горько спросила Саша, поднимаясь с дивана.
— В ресторан пригласишь — придем. Но в хороший ресторан. У тебя ведь есть что еще продать? Давай, сделай эту глупость.
Саша вспыхнула. Зло сказала:
— Зато я останусь честной! И в меня никто не будет стрелять! А вы, олигархи, — все воры!
— Ого! Классовая ненависть заговорила! — рассмеялась тетка. — Не тебе меня упрекать. Ты на какие деньги на Мальдивы-то каталась, милочка?
— Меня спонсировал любимый мужчина!
— От которого ты терпела все, в том числе и оплеухи!
Теперь они стояли друг против друга и орали.
— Да ты ничем не лучше Тафаева! — разозлилась Саша. — Да, он меня бил! А ты постоянно издевалась! Неизвестно, что хуже! Я прекрасно помню, как ты меня встретила, когда я в Москву приехала из Грачей! И сейчас издеваешься! Ты мне просто завидуешь! Потому что я молодая! Я могу иметь детей, а ты нет! Еще коньяк на меня выплесни, как тогда вино на мое любимое платье! Знаешь, как мне было обидно? Зато я, в отличие от тебя, еще женщина, а не старуха!
— В больное бьешь? Да ты ли это, Саша? Добрая, честная девочка, где она? Ты стала жестокой. Хоть какие-то принципы у тебя еще остались? Или ты за деньги готова на все? — Саша видела, как теткина рука судорожно сжала бокал с коньяком. Казалось, Лика еле сдерживается, чтобы и в самом деле не выплеснуть его племяннице в лицо.
— Да! Готова! Потому что это несправедливо! Я вкалываю с утра до ночи и получаю копейки! И так будет всегда! Из-за таких, как ты! Вы все прибрали к рукам, все и всех купили, ладно бы, вы сделали это честно. Но вы же воры! Воры и бандиты! Да вас все ненавидят! Вспомни письмо!
— Убирайся вон!
Саша рванулась к дверям. Говорить больше было не о чем. Пока она дошла до автобусной остановки, все ноги сбила. Устала смертельно, хорошо, что завтра выходной, хоть выспаться можно. Ее душили слезы. Права была тетка Марья! Лика — чудовище! Гадина! Давить таких надо!
«Я-то что с этого буду иметь? — уныло подумала она. — Если тетку убьют, ей наследует Алик, а не то Ленка Поспелова все приберет к рукам. Какой-то трастовый фонд. Знать бы еще, что это такое?»
Вот так и получилось, что день рождения, свое тридцатилетие, Саша встречала вдвоем с Лешей. На ресторан она тратиться не стала, накрыла стол дома. По такому случаю на работе ей дали внеплановый выходной. С утра начались звонки. Первой, конечно, позвонила мама. Саша бодрилась изо всех сил.
— Да, мама. Спасибо. У меня все замечательно. Выходной дали. Конечно, в ресторане.
Потом трубку взяла тетка. Сказала:
— Что-то голос у тебя невеселый.
Тетку Марью обмануть было невозможно.
— С Ликой поругалась, — призналась Саша. — Она отказалась мне помочь. Не могла бы ты… — она вдруг осеклась.
— Позвонить и поговорить? — догадалась тетка Марья. — Или пригрозить?
— Но ведь ты говорила, что ее долг перед тобой неоплатный!
— И еще я надеялась, что ты возьмешь над ней верх. Выходит, права она, а не я. Такие, как мы с тобой, не должны плодиться и размножаться. Не нужны мы, Саша. Никому не нужны. Ты овца, как и я, да еще и глупая овца.
— Спасибо за поздравление с юбилеем! — вырвалось у нее.
— А с чем поздравлять-то, прости? Сидишь одна, в съемной квартире, с работы того и гляди попрут.
— Я сама уйду!
— Конечно, сама. Когда в который уже раз с повышением и с премией обходят, надо уходить.
Тетка Марья, как всегда, была проницательна. Саша совсем поникла, когда услышала:
— Мы тебя всегда ждем. Я и мама. Мы тебя очень любим. Возвращайся, дочка, домой. Москва не для тебя. С самого начала было понятно. Ты и так почти десять лет продержалась.
Она впервые назвала Сашу так: дочка. На сердце потеплело. У Саши Адуевой где-то был дом, где ее любили и ждали.
