— Созрела наконец, — тетка встала. Крикнула: — Маша! Принеси нам выпить! — Когда горничная вошла, сказала: — Я буду коньяк, а моя племянница… Текилу, да?
— Я тоже буду коньяк, — с готовностью сказала Саша.
— Вижу, что ты теперь никакими крепкими напитками не брезгуешь, — усмехнулась тетка. Когда коньяк был разлит по рюмкам, Лидия Павловна устало потерла ладонями виски: — Я давно ждала этого разговора, Саша. С тех пор, как ты ушла от Тафаева. Знала, что долго ты не протянешь. Что, совсем гордость потеряла? Край, да?
— Да, — призналась Саша. Она поняла, что бравировать бесполезно, тетка пошла в лобовую. Тут надо как на духу. Иначе собьют. Хотя что терять сбитому летчику?
Глядя на нее сверху вниз, тетка довольно сухо сказала:
— Твоя мать и моя сестра Марья считают, что я должна им какие-то деньги. Но я полагаю, что я с ними давно расплатилась. Давай-ка посчитаем. Ты с год жила в моей квартире и не платила за нее. А это двести пятьдесят долларов в месяц. Когда ты приехала в Москву, я купила тебе одежду, в которой ты ходила на работу, и потом покупала вещи. Все они стоят денег. Ты охотно брала мои подарки. Я устроила тебя на работу, а когда ты с нее уволилась, по глупости, кстати, я попыталась пристроить в издательство твой роман. Если бы он чего-нибудь стоил, ты бы сейчас процветала. Но увы.
— Господи, Лика, ты такая богатая! И считаешь эти копейки!
— Не перебивай. После того как из тебя не вышло писательницы, я пристроила тебя к Тафаеву в любовницы. Кстати, я тебя предупреждала насчет девственности: береги ее, это твой капитал. Ты меня не послушала. Если бы Тафаев был у тебя первым, и ваши отношения сложились бы по-другому.
— Он бы меня на руках носил, да? — с иронией сказала Саша.
— Кто знает? Но твоя судьба сложилась бы иначе. Я в этом уверена. Год назад ты бросила Тафаева. Бросила глупо, без подготовки, на эмоциях. У тебя, похоже, совсем нет мозгов. А как замечательно все начиналось! Ты за два года сделала карьеру, и я тобой даже гордилась. Полагала, что ты моя кровь. Но ты, извини, Адуева. Споткнулась о первого же мужика, потому что Никиту я мужчиной не считаю. Ты посмотри на себя. Вид жалкий. Клянчишь у меня машину. Не стыдно?
— Но ведь у меня скоро день рождения!
— У меня тоже был день рождения три месяца назад. Ты мне что подарила?
— Ничего, — упавшим голосом сказала Саша. — У тебя ведь и так все есть.
— И я должна делиться, да? — с иронией сказала тетка.
— Но я ведь самый близкий тебе человек!
— Ошибаешься. Ближе всех мне мой муж. Он доставляет мне радость, а ты — одни огорчения. — Она прошлась по комнате. Бросила через плечо: — Именно Алик — наследник первой очереди. А твоя так и не наступит, потому что я с ужасом думаю о том, что будет с моими деньгами и с моим делом, если наследницей вдруг станешь ты! Да все прахом пойдет! Тебя легко обведут вокруг пальца и очень быстро отнимут все. Вон, посмотри на свою подругу, на Поспелову. — Лидия Павловна обернулась и посмотрела на Сашу в упор. — Ведь вы ровесницы, мало того, одноклассницы! Почему из нее получилась энергичная деловая женщина, достойная уважения, а из тебя ничего не получилось? Размазня, тряпка, а теперь еще и попрошайка!
Саша подавленно молчала.
— Я вообще подумываю создать трастовый фонд, — сурово сказала тетка. — И поручить управление своими активами и имуществом сторонним людям. Той же Поспеловой. Я давно к ней присматриваюсь.
Саша в отчаянии кусала губы.
— Значит, мне не на что рассчитывать? — упавшим голосом спросила она.
— Разве что на поздравительную открытку, — ехидно сказала тетка. — По сестриным долгам я давно с тобой рассчиталась. Я дала тебе столько шансов, что хотя бы одним ты должна была воспользоваться. В твоем возрасте я попала под каток перестройки, и я была одна в этом городе. А ты получила всю помощь, какую только возможно. Я нашла тебе и квартиру, и работу. Когда тебе негде было жить, предоставила в твое распоряжение прекрасное жилье. Тебе на днях тридцатник, а ты путаешься с каким-то мальчишкой, — презрительно сказала Бестужева. — В мамочку решила поиграть? Да тебе самой нянька нужна, сопли вытирать!
