— Интересно, где он сейчас, — сказала Мэгги. Она сидела, уставившись в одну точку, и снова переживала случившееся — с того момента, как промчалась мимо ошарашенных корреспондентов и бежала, бежала, ничего не соображая, только стремясь убежать как можно дальше от человека, который угрожал ей, и, быть может, убил ее сестру.
— Они поймают его, — сказал Майк резко. — Я надеюсь, разделаются с ним! Какого черта они всегда избегают применять высшую меру? Повесить такого было бы еще слишком мягким наказанием для него. Я-то знаю, что бы я сделал!
— Он сумасшедший, — заметила Мэгги. — Точно, точно сумасшедший. Ты бы видел его глаза, Майк! — Она содрогнулась, вспомнив выражение красивого лица: холодную жестокость, гордость и триумф.
— Конечно, он сумасшедший, но это не значит, что все ему должно сходить с рук. — Майк в ярости ходил взад-вперед по комнате. — Когда я думаю, что он хотел с тобой сделать…
— …И что он уже, наверное, сделал с Розой. — Она замолчала на минуту: новая волна ужаса захлестнула ее. — Я знаю, мы подозревали, что с ней случилось что-то страшное. Но я никогда не думала… и все надеялась, что неправа. Теперь я не могу не думать, что это он виновник ее исчезновения. Каким-то образом она узнала, что он самозванец, и обвинила его в этом. И он убил ее, чтобы она замолчала. О, как же мы не догадались?! Почему мы не разгадали его сразу?
— Если Дина не смогла его разгадать, то что говорить о нас? — обронил Майк.
— Бедная Дина. Как она воспримет все?
— Очень плохо, думаю. Но мы не должны сейчас волноваться за нее.
— Мне следовало догадаться! Роза как-то сказала, что в «Вандине» происходят странные вещи. Но я была так помешана на промышленном шпионаже, что не думала ни о чем другом. Я подозревала кого угодно, только не Стива, даже бедного Брендана. Он был бы жив сейчас, если бы я не обвинила его в том, что он причинил зло Розе. И вот он умер, и Роза умерла…
— Ты не можешь винить себя в смерти Брендана.
— Но я виню, виню.
— Ты не должна. Он тоже был порядочной скотиной!
— Но он не заслужил смерти. Ему была нужна помощь, кто-нибудь, кто бы любил его. Каждому нужно, чтобы его любили.
Слезы текли у нее из глаз, сбегая горячими ручейками по щекам.
— К черту, Мэгги! — Майк подошел к ней и прижал ее голову к своей груди. — Не плачь, Мэгги, милая, не плачь!
Его нежность и беспокойство вызвали новые слезы. Она всхлипывала и дрожала. Он обнял ее, не зная, как утешить, понимая, что никакие слова не помогут, ничего не поможет, надо дать ей выплакаться.
Через некоторое время он вытер ее лицо своим носовым платком:
— Давай я налью тебе еще?
Она прильнула к нему:
— Нет, не уходи. Просто обними меня.
— Хорошо, хорошо. Я не уйду. Ну тихо, успокойся.
Немного спустя всхлипывания стали реже. Мэгги только иногда вздрагивала, как земля вздрагивает после землетрясения.
— Тебе лучше?
— Немножко. Он не скроется, Майк? Он не должен уйти.
— Я уверен, они поймают его. А теперь, дорогая, тебе нужно отдохнуть.
— Ой, — она широко открыла глаза. — Мои вещи! Я забыла их в коттедже.
— Они же тебе не нужны, верно? Можешь спать в моей футболке. — Его тон и взгляд говорили о том, что и футболку он считает лишней. Он мечтал всем своим телом почувствовать ее.
— Но там все, Майк: белье, зубная щетка, крем для снятия косметики. Я, наверное, выгляжу чудовищно. — Тушь расплылась у нее под глазами. — Мне завтра нужно идти в полицию. Я должна прилично выглядеть.
— Ты хочешь, чтобы я съездил за вещами?
— Да, пожалуйста.
— Они собраны?
— Мой чемодан готов. Но я поеду с тобой.
— Может, ты лучше останешься здесь? — предложил Майк, считая, что ей станет еще хуже, если она опять увидит коттедж, в котором ее чуть не убили. Но для Мэгги в тот момент не было ничего хуже одиночества.
— Ну пожалуйста, Майк, возьми меня с собой. Когда мы вместе, со мной все в порядке. Я не могу сейчас оставаться одна.
— Ну если ты так хочешь.
— Очень хочу.
Теперь, когда слезы высохли, Мэгги чувствовала себя спокойнее, по крайней мере, на время, хотя по-прежнему ощущала пустоту внутри. Она пошла в ванную, умылась и причесалась. Мэгги крепко держалась за руку Майка, когда они спускались по ступенькам, и села так близко к нему в машине, как только позволил ремень безопасности. Майк взглянул на нее, увидел решимость на ее лице и почувствовал, что любит ее еще больше, чем прежде.
