58
А сейчас утверждаешь, что в PR пришли на работу люди, практически никак не подготовленные работать с огромным объемом информации, с тем, чтобы довести ее до «потребителя»? В любом случае, эти люди будут блюсти «честь мундира» и вешать народу на уши лапшу о том, как здорово работает ведомство.
Тогда о каких Заповедях ты говоришь? Как можно совместить работу в ведомстве и взгляд на него со стороны? Слишком косо или не так посмотришь, и тебе враз укорот сделают — «Мы тебе денежки платим, а ты нас критикуешь?!»
А. М. Как ты думаешь, для чего это мы печатаем книжки, спорим тут с тобой? Для того чтобы разбудить мысль читателя, коими, я надеюсь, будут не только работники ведомственных PR. И вот здесь и вступает в дело журналист, с которым у «пиарщика» налажен надежный постоянный контакт. Ты ему дозировано «сливаешь» информацию, чтобы у него было достаточно материала для непредвзятой критики.
Ведь помимо ежедневной «текучки» необходимо иметь в виду и некоторую СВЕРХЗАДАЧУ - формирование благоприятного общественно-политического климата для ведения оперативно-розыскной деятельности в наиболее благоприятных условиях. Чувствуешь разницу?
Ю. Р. Я-то чувствую. Но у ведомственного «пиарщика», как ты назвал работника пресс-службы ведомства, возникает несколько проблем, и первая — найти такого «прикормленного» журналиста, которому можно дозировано «слить» определенное количество информации, чтобы он тебя не «выпотрошил» до самого донышка и не выяснил, а что же ты вообще знаешь по этому вопросу или делу.
«Во-вторых», по твоим словам получается, что ведомство может работать ни шатко, ни валко, но если У него есть достойные, профессиональные рекламеры, то выглядеть оно будет в глазах населения процветающим и могучим?
Конечно, я слышал утверждение, что «мысль, повторенная много раз, становится истиной», но все-таки работу того же МВД, мне кажется, нужно оценивать по другим критериям. На Востоке говорят: «Сколько ни говори «Халва! Халва!» во рту слаще не станет!». Что бы там газеты и ТВ ни говорили про работу МВД, но если люди боятся по вечерам выйти на улицы, то имидж министерства не улучшится...
А. М. Имидж — не самоцель. Нас могут любить, могут ненавидеть, но понимать наши задачи и оказывать содействие в нашей работе граждане просто обязаны. Кто-то скажет — это недостижимо. Возможно. Но ведь речь идет о сверхзадаче. Она сродни идеалу, к которому надо стремиться.
Ю. Р. Вот тут я тебя и поймал! Мы все дружно строили «коммунизм», стремясь к близкому, но недостижимому идеалу, как тот осел, который, стремясь догнать подвешенную к его носу морковку; тащит в гору неподъемный груз. А у тебя получается, что раз груз неподъемный, пусть себе лежит на месте, а мы вокруг него такой красивенький PR-заборчик возведем, и пусть все думают, что у нас все хорошо. А кто из журналистов за стеночку свой любопытный нос сунет, мы его живенько в порядок приведем, из списков вычеркнем...
Может быть, я не прав, но я все-таки настаиваю, что PR — это все-таки вторично в деятельности любого ведомства. И оно, прежде чем заводить у себя этот «предмет роскоши», должно наладить нормальную повседневную работу...
«По умолчанию» идеально не работает ни одна структура, ни одно министерство. Поэтому не важнее ли, прежде чем заводить у себя PR-службу, начать с реформирования, с налаживания работы всей структуры? А заводить себе PR после того, как все остальные подразделения начнут работать как часы. Ведь если нет простого хлеба, не до «роскоши», какой, согласись, является PR?
А. М. Мы сейчас ведем разговор о работе этой самой «роскоши». Чтобы она не стояла, собирая пыль, как предмет антиквариата, а занималась той деятельностью, которая необходима ведомству. Это — предмет нашего рассмотрения. Мы не задаемся целью взять на себя работу инспекций по личному составу, служб собственной безопасности, наружной службы или уголовного розыска. Предусматривается, что все они работают в идеальном режиме, и единственное, чего им не хватает, чтобы их работу правильно освещали в прессе и по телевидению.
