Привратник повернул рычаг довольно легко, закрепил его в крайней позиции, открыл дверь и шагнул вперед, придерживая дверь и давая нам пройти. Он обрадовался, что дверь так легко открылась, и повернул ко мне довольное лицо. В тот момент, когда я было уже взялся за чемодан, рычаг, словно его кто-то толкнул, отскочил назад и ударил привратника по лбу. Он свалился как подкошенный, дверь стала закрываться, пока не уперлась в его ноги. Я отстранил Рондину и осмотрел большой кровоподтек, начавший появляться над его глазом. Фуражка спасла его голову, в противном случае она была бы пробита, а так будет просто рубец. Ничего страшного, он скоро придет в себя.
Рондина неподвижно стояла рядом, потом тихо спросила:
— Что это было, Тайгер?
Я показал ей на маленькую вмятину на двери и блестящее пятно не больше пятицентовика на поверхности рычага. Это были следы от пули.
— Мы почти попались, детка. Они затеяли всю эту игру с разъезжающим автомобилем, чтобы заставить нас воспользоваться задним выходом. Кто-то сидел в засаде, ожидая нашего появления. Они побоялись начать стрельбу на улице. Мы чуть не попались на удочку.
— Ты уверен?
— Ох, малышка. Я бы не говорил, если бы это было не так. Кто бы это ни был, он предполагал убить меня. К тому же, он не похож на тех, кто промахивается. При таком освещении он мог увидеть только упавшее тело и торчащие ноги. Этот привратник моего роста и комплекции, стрелявший думал, что это я первым выхожу из двери. Когда наш приятель придет в себя, то вынужден будет вернуться на пост, правда в фуражке большего размера, чтобы скрыть шишку, и с карманами, полными денег, чтобы немного успокоить боль. А мы прекрасно смоемся отсюда. Если кто и шляется вокруг, наблюдая, то мы достоверно все для него изобразим.
Рондина достаточно быстро оценила ситуацию. Она ухмыльнулась, стоя у стены напротив меня, и что-то пробормотала, что никак не соответствовало общеизвестной британской культуре речи. Я улыбнулся ей в ответ, потому что понял, что она сказала и что имела в виду.
Прошло не менее пятнадцати минут, прежде чем привратник издал первый стон, осторожно обхватил голову руками, ощупывая ее, глаза его на мгновение открылись, затем он их снова закрыл.
— Ты меня видишь, приятель?
— Да, но не очень четко. Что, черт возьми, случилось?
— Побереги себя. Я все объясню позже. Не трогайся с места, и за это ты получишь кучу денег.
— Кто-то хочет, чтобы ему снесли голову за такие штучки.
— Это не тот случай, когда ты сможешь отплатить. Ты готов?
— Хорошо, хорошо, не так громко. Черт, кто уделал меня?
— Считай, что тебе повезло. Тебя могли убить.
— Так я счастливчик. Ну а кто-то скоро будет чувствовать себя несчастным. Ну погодите!
— Сосредоточься на тысяче долларов в твоем кармане, и ты почувствуешь себя гораздо лучше.
Он округлил глаза и уставился на меня из темноты.
— Мне уже гораздо лучше, вы только продолжайте…
— Позже. — Я взглянул на Рондину: — Ты готова?
— Давай, действуй.
По телефону в коридоре я позвонил Уолли Гиббонсу. Он еще работал в офисе и без всяких вопросов приступил к делу. Уолли организовал частную машину «скорой помощи» по нужному адресу и сообщил о моем звонке Чарли Корбинету, чтобы все было зафиксировано и организовано прикрытие через Службу безопасности. Это им не очень понравится, но остается только вести дело так, как оно идет.
Не так уж много времени было в нашем распоряжении, но мы хорошо сработали. Санитарная машина подошла первой, и не успела она еще припарковаться, как мы уже оттащили привратника с того места, где он лежал. Со стороны, если кто и наблюдал, можно было увидеть только втягиваемые внутрь через дверь ноги, и это должно было их удовлетворить. Привратник старался держаться спиной к любопытным, оттесняя их в сторону, а тем временем санитары выкатили меня из здания на носилках с закрытым простыней лицом, погрузили в машину «скорой помощи», куда села и якобы потерянная от горя женщина, провожающая близкого в последний путь. Мы поворачивали за угол, когда первая из сопровождающих машин пронеслась с визгом вверх по улице, а я уселся на носилках, уставившись в абсолютно безучастное лицо одетого во все белое сопровождающего, сказавшего:
