— Могу выяснить.
— Тогда дай мне имена тех, кого нашли непригодными для работы по соображениям безопасности. Мне нужны отчеты только за последние два месяца. Сколько времени потребуется на это?
— Если я позвоню сейчас и все это имеется в наличии, то отправят завтра утром и на следующий день я получу информацию.
— Хорошо. Как насчет того, чтобы нам встретиться в «Голубой ленте» за ленчем, скажем, в 12 часов?
— Открыто? У меня такое ощущение, что Хал Рэндольф намеревается установить за мной слежку.
— Скажу кое-что, это тебя немного успокоит. Ты знаешь, какое оружие было у убийцы Дона?
— «Магнум» 22-го калибра, возможно, с глушителем, никто не слышал выстрела.
— Надо искать Найджа Хопеса. Это его почерк и оружие, он сейчас здесь, у нас в стране.
— Хопес!
— Ты его помнишь?
— Конечно. Его подозревали в убийстве нескольких ведущих политиков в Европе.
— Сделай баллистическую экспертизу. Интерпол может представить телефото пулевых отверстий, и если они совпадут, мы будем знать наверняка, кого нам искать.
— Никто никогда не видел его.
— Дон Лавойс видел, — сказал я. — А может, кто-то еще. Полагаю, что я тоже видел.
— Хорошо, Тайгер, если это так, то, по крайней мере, один вопрос тебе не зададут. Окажи мне одну услугу.
— Какую?
— Передавай любую информацию, не скрывай ничего.
— Это слишком большая услуга, полковник. Не забывай, я теперь снова имею офицерское звание.
— Но у меня оно более высокое.
— Согласен, уступаю, — засмеялся я и повесил трубку.
Опять начался дождь, мелкий, мерзкий, казалось, он высыпался из облаков, покрывая собой все. Меня бил озноб, но я не знал отчего: то ли оттого, что похолодало, то ли от моих мыслей.
О чем же я думал? Меня беспокоила возможная смертельная опасность. Иначе не могло и быть, ведь я играл в игру без правил и ограничений, если вообще можно было говорить о правилах и границах поведения в таком деле. Наверное, сейчас в Москве уже знают, как умер Вито Салви. У них есть свои каналы информации, как и у нас, и указания будут несомненно даны. Не важно, что я стану делать, где буду находиться, куда пойду, — я стал для них целью. Может, они и не знают, каким образом я попал в это дело и что мне сказал Вито Салви перед смертью, пытаясь спасти свою жизнь. Но это и не важно, достаточно того, что я встал на пути Вито Салви к Луи Агронски и продолжаю стоять, поэтому меня необходимо убрать. И мое фото, в отличие от Найджа Хопеса, имеется у них в досье. Я был им довольно хорошо известен, и они могли достать меня без особых трудностей. Только одно могло замедлить выполнение их плана по моему уничтожению— они прекрасно знали, что за мной стоит весь мощный аппарат Мартина Грейди. Это представляло для них определенную трудность, так как потребовалось бы снять с других операций множество людей, думаю, не менее десяти на одного. Но так дело обстояло вначале. Сейчас же высокая ставка в игре стоит этого риска. О, они хорошо знают свое дело. Они могут просто убить, могут подстроить несчастный случай, но результат должен быть один. Если они не достанут меня непосредственно, то доберутся каким-то другим образом, и в этом случае я должен отовсюду ожидать опасность. Опасность… словно притаившаяся в тени змея, готовая неожиданно ужалить. Трудно, жить с такой мыслью в голове.
Сев в такси, я назвал шоферу адрес Рондипы и удобно устроился на сиденье, пока мы пробирались в потоке машин к тоннелю Линкольна. Таксист взял вправо на 42-и улице, повернул на север на Восьмой авеню, включил фары и остановился около дома Рондины.
Здоровенный привратник, узнав меня, кивнул головой. Его, большое помятое лицо ирландца, на котором были заметны следы многих драк, сразу изменило выражение, потому что он уже имел дело со мной раньше и знал результат. Я спросил:
— Эдит Кейн дома?
— Да, сэр. — кивнул он. — Пришла около часа назад.
— Одна?
— Ее доставила служебная машина ООН. Кто-то был с ней в машине, но не выходил, — сказал он мне. — Все в порядке?
Я знал, что он имеет в виду, и спросил:
— Кто-нибудь следит за местом?
Он пожал огромными плечами под униформой, лицо сделалось задумчивым.
