Обэриутские сочинения. Том 1 - страница 21

Шрифт
Интервал
стр.
Где в незапамятные ночи
Модистки в хороводах пели
Балы любивши очень
Чтоб свет ломался в зеркалах
И шлейфы падали впотьмах
По небу грозному тельцу.
День завершается дорогой
А на душе моей тревога
Которая мне говорят к лицу
Я выйду той дорогой в сад
Я долго плакать буду там
А ветер волосы сорвёт
Швырнёт в окно глухой фасад
На тонкий зов степных лосят
И скверных сов бесцельный гам
Шуми, шуми богов стихия
Заканчиваю писать стихи я
Открыт собор младенцев полный
В окно видны осенние волны
Вокруг неясный бор лежит
А надо всем поют стрижи.
Отрывок второй
Портрет полковника
По Невскому плыла отчизна
Светла как незабудка.
Цветком обвёл полковник Тризнов
Смешную белошвейку
Похожую на будку.
Из будки вышел ларь
Имея на плече букварь
Он спрятался от взора Тризнова
Тогда полковник начал сызнова
Часы труда и дни забот
С толпой зевак шагая вброд
Потом взлетев над спящим городом
Покойно шёл за царским воротом
Нежданно оказался он
Солдатом отменившим трон —
Полковник с глазом на щеке.
Отрывок третий
Портрет царя
Царь был сложён
Спокоен в росте
На лбу его трещали кости
Во рту качались кивера
В ногах торчали веера
А на затылке меж кустов
Хватали бабы пастухов
Каким он был
Таким он жил
Пред ним графини преклонялись
Графины на коврах валялись
Сам кейзер гнулся до земли
Чтоб царь его благословил
Полковник желанье изъявил
Отрывок четвёртый
Портрет невесты
Выходя на проспект
Подражая кутёнку
Тризнов садился ничком
На двухэтажную конку.
Однажды взглянув
На пустое место
Он полковую обнаружил невесту.
Невеста сидела на низких корточках
И чай пила из приоткрытых горсточек
Поняв что перед ним девица
Он прошептал: вы твердь, вы львица!
На этот жест Настасья засмеялась
В лохань полезную забралась
Ответив так: Нет я не львица, я синица
Условный объявляю брак.
Отрывок пятый
Неудачная свадьба
Кругом в снегах струилось поле
Сияя к небу звуком ря.
Полковник грянул: я на воле
Пушинки склянки слушай все!
Упали ныне земства нравы
Я на снегу как в колесе
В огнях морозной лавы.
И приоткрыв глазницы дверки
Полковник медленно поехал в горку
Снег рушится мелькают створки
Взлетает сад, деревья пятятся
Меж них угодник царский катится.
Быстрей сверкает снежный бег
Плечами машет человек
Уже кричат квартиры жители
Детей губители свиней хранители
Как вдруг Настасья прискакала
Да так, что шлейфы на дыбы
Да так, что сердце больше стало
Любовь не нарушать дабы.
От хохота соседи падают из окон
Над ними вьётся девы локон
Но в страхе Тризнов хватал бедро
И падал в прорубь как ведро
Ах горе, ах несчастный вид
Женатый полковник ничком лежит
Отрывок шестой
заключительный
Настасья бедная. Где вы теперь?
Как прежде вьёте паутинку
Мерцая огненной лучинкой
В пространство умножая дверь
Иль вздумали опять влюбиться
и ну бежать, и ну стремиться
К больному доктору лечиться.
За Вами вслед бежит поклонник
В его руке цветёт букет
Полковник прыг на подоконник
И говорит с мольбою: нет
Я вам не верю, я брюнет.
Здесь доказательства излишни:
Вы кажется любили вишни?
В саду как утренний зверёк
Спешили тельце мыть в прудок
Резвясь на ветреном просторе
Щеглом порхая в птичьем хоре
Умчалась юность безвозвратно
1930

Построение чувств

Глава первая
Любовь очень странное появление,
доступное даже башмакам,
иной раз любовное моление
то поднимается
то падает —
даже над болотами Ашимака.
В подобные минуты любовь понимают звёзды.
А что если наши чувства понимают насекомые?
У которых хвостики пёстры,
носики остры,
хошеньки ялы
у татарых янски просты.
И уж совсем удивительно,
когда любовь чувствуют
всевозможные мотыльки,
сверкающие либо тусклые
до полного изнеможения.
Такая неестественность
для верующего человека непереносима.
Как же быть?
Как совместить окружающие различия
или тождества
или соштества?
Глава вторая
Распадаются минуты,
падают умирающие стволы,
мёртвые птицы.
И снова наступает вечернее равновесие
трудноуловимого режима времени.
Тогда сердечная близость достигает
красивенькой железной кровати
или каменного покрытия,
или земляного покрова,
или вонючего сена…
Эти чувства для меня
и для тебя,
моя полёвочка.
Для меня и для тебя,
синяя палочка.
Для меня и для вас,
одуванчик.
Любовь была известна всегда,
проникая везде,
чтобы из ниоткуда
возникали крохотные предметы.
Так было отмечено на ладонях Луиджи Фергаузана.
Читать дальше
стр.
Похожие книги
Филонов
Сочинения. 1912–1935: В 2 томах. Том 1
Тендеренда-фантаст
За и против кинематографа. Теория, критика, сценарии
Космогония и ритуал
Обэриутские сочинения. Том 2
Дорога, которой нет
Лихое времечко
Золотая Цепь
Образ жизни