— Ай да Митрий! Ведь научил, шельмец, а! Такие пни осиновые расколол!
Посмеивалась и Акулина Степановна, глядя, как он таращит глаза и шепчет бесцветными губами:
— «На-клад-на-я… Пятнадцатого третьего шестнадцатого года». Тебя, значит, сюда, голубушка, — в эту стопку, в правую! Та-ак… А тут? Ве-до-мость… Влево ступай!..
Хуже было с письмами и другими бумагами, не имевшими определенного названия. Карп Федотович откладывал их для Митьки. Опытный архивный работник рассортировал бы все документы часа за три, а Карп Федотович за вечер успел расчистить сундучок лишь на четверть. Но Митька на следующий день остался доволен успехами старика. Бумаги были разложены правильно и, главное, в строгом календарном порядке.
— А с этими слепышами не сладил, — признался Карп Федотович и протянул пачку бумаг без названия.
Митька небрежно полистал их, раздумывая, как бы избавиться от чтения всяких скучных докладных, запросов и ответов. Но вдруг одна бумажка привлекла его внимание. Она что-то напомнила ему. На чистом листе раскинулся подковой ряд кружочков. Одни были светлые, другие заштрихованы. У каждого заштрихованного кружочка стояли восклицательные знаки. Митька впервые видел эту бумагу, и все же она почему-то казалась ему знакомой. Он вертел ее и так и сяк, пока, наконец, в памяти не всплыла такая же подкова. Только состояла она не из кружочков, а из крестиков, которыми ребята на своей карте обозначили заброшенные шахты.
В любом мальчике сидит разведчик.
Куда девалось Митькино равнодушие к бумагам! Он сам вызвался помочь Карпу Федотовичу и просидел со стариком весь вечер, разбирая оставшиеся в сундучке документы. Но старался он напрасно: ничего нового обнаружить ему не удалось. Он простукал стенки сундучка, осмотрел дно и разочарованно сказал:
— Все!
— А ты что, золото надеялся здесь найти? — шутливо спросил Карп Федотович.
Митька не ответил.
* * *
В пионерском отряде находка Митьки вызвала большой интерес. Ребята долго сличали свою карту с неизвестной бумажонкой. Сомнения быть не могло: крестики на карте и кружочки на листе бумаги, найденном в сундучке, обозначали одно и то же — заброшенные шахты.
— Учтите! — произнес Митька таинственным шепотом. — Сундучок принес Самохин. А он — гад! Сейчас сидит, как контра! Тут такие вещи можно раскопать!..
Митька присвистнул, а у ребят сперло дыхание от предчувствия чего-то захватывающего.
— Пошли? — сдавленным от волнения голосом предложил кто-то.
— Куда? — спросил Митька.
— К шахтам!
— К каким шахтам? Вон их сколько! Выбрать надо!
Ребята опять склонились над бумагой, рассматривая кружочки.
— Белый кружок — значит, пусто! — определил Митька. — А где заштриховано, — там что-то есть. И еще эти восклицательные знаки… Они тоже со смыслом поставлены! У всех кружочков по одному, а у этого — третьего слева — целых три! Начнем с этой шахты?
В этот день газеты принесли тревожные известия: Англия разорвала дипломатические отношения с СССР. В городе было неспокойно. На предприятиях шли митинги. За низеньким забором, огораживавшим двор фабрики, собралась толпа работниц в красных платках. У входа в кирпичное трехэтажное здание стоял на груде ящиков пожилой мужчина и, размахивая зажатой в руке кепкой, выкрикивал фразу за фразой:
— Вихри враждебные снова веют над нами, товарищи! Снова зашевелились акулы и гиены капитализма. Нам грозят! Нас хотят запугать!
Ребята, которые с веревками и лопатами направлялись к шахте, невольно прислушались и подошли к ограде.
— Но это не выйдет! — кричал оратор. — Они надеются, что мы не справимся с хозяйственными трудностями! Напрасная надежда! Посмотрите вокруг — много ли осталось бездействующих фабрик и заводов? Единицы, вроде завода Сахарнова! Но пусть он не злорадствует! Рабочие руки вдохнут жизнь и в эти начисто опустошенные цеха! Пусть он подавится вывезенным с помощью деникинцев оборудованием! Мы уже приступили к восстановлению шахт! Скоро дойдет черед и до завода!
— Здо́рово кроет! — сказал один из пионеров.
Митька стоял нахмурив лоб. Он думал. Речь оратора натолкнула его на правильную мысль. Разрозненные факты выстроились вдруг в одну логическую цепочку. Митька повернулся к ребятам, фасонно выставил вперед правую ногу, заложил руки за спину и сказал спокойно, с достоинством:
