А.О.Степанова,
Лагранж, актер и секретарь театра Мольера — Г.А.Герасимов,
Муаррон, приемный сын Мольера, актер его театра — Б.Н. Ливанов,
Бутон, тушилыцик свечей в театре Мольера и личный его слуга — М.Яншин,
Людовик XIV, король Франции — МЛ.Болдуман,
Герцог д'Орсиньи, капитан черных мушкетеров — Н.А.Подгорный,
Архиепископ Парижский, маркиз де Шарон — Н.Н.Соснин.
Не повезло этому произведению М.А.! После нескольких представлений пьеса
была снята. Я не видела этого спектакля, но совершенно уверена, что того глумления,
которое претерпела уже в наши дни пьеса в Театре Ленинского комсомола, во МХАТе
быть не могло.
Я долго крепилась, не шла смотреть „Мольера" в постановке А.В. Эфроса: с меня
было вполне достаточно одной „Чайки" в его „обработке". Но вот мне подарили билет ко
дню именин, и мне уж никак нельзя было отказать-
117
ся и не пойти.
Пьеса в свое время была посвящена мне. Но я не представляла, что меня
ожидает.
Начать с того, что не каждый драматургический текст поддается чисто условной
трактовке, когда сам зритель неустанно должен ломать себе голову, стараясь угадать кто
— кто, кто — где и почему именно так...
Почему зритель, например, должен понять, что среди бестолково набросанного
театрального реквизита пробирается „Солнце Франции", Людовик XIV? Вряд ли сам актер
верил, что изображает это „Солнце". Не верили и мы, зрители.
Почему ведущая актриса Парижского (Парижского!) театра Мадлена Бежар похожа
в последнем акте на подмосковную огородницу в кофте навыпуск? Почему другая
актриса, Арманда Бежар, впоследствии жена Мольера, вела себя так вульгарно?
Условная трактовка — прием тонкий и, если зритель воспринимает веками
установившуюся условность японского театра Кабуки, то „шиворот-навыворот" А.В.
Эфроса — явление не очень хорошего вкуса. Признаюсь откровенно: я прострадала весь
спектакль и ушла с горьким чувством обиды за Михаила Афанасьевича Булгакова, талант
которого нет-нет да и прорывался сквозь режиссерскую шелуху. Тогда сразу становилось
интересно и легко на душе.
Композитор Андрей Волконский, вообще-то человек со вкусом, к тому же всю
юность проведший во Франции, в данном случае внес свою лепту в общую неразбериху.
И вот какая мысль принципиального порядка пришла мне в голову. Представим
себе, что широкую улицу переходит там, где положено и когда положено, писатель
Булгаков, а на мотоцикле мчится Эфрос, не обращая внимания на световые сигналы,
сшибает Булгакова и наносит ему телесные увечья. Он ответит со всей строгостью
советского закона — так мне сказали юристы и подсказала логика. Так почему же при
64
нанесении моральных увечий произведению писателя никто не несет никакой
ответственности? Почему?
В 1962 году в серии „Жизнь замечательных людей" вышла биография Мольера
М.А.Булгакова. Тридцать лет
118
прошло после ее написания!
В свое время основатель серии Горький, прочитав рукопись Булгакова, сказал
главному редактору Александру Николаевичу Тихонову (Сереброву):
— Что и говорить, конечно, талантливо. Но если мы будем печатать такие книги,
нам, пожалуй, попадет...
Я тогда как раз работала в „ЖЗЛ", и А.Н.Тихонов, неизменно дружески
относившийся ко мне, тут же, по горячим следам, передал мне отзыв Горького.
В примечании к странице 138 биографии Мольера профессор Г.Бояджиев упрекал
Булгакова в том, что он уделяет внимание версии о предполагаемом отцовстве Мольера:
будто бы Арманда Бежар, ставшая впоследствии его женой, была его собственной
дочерью от Мадлены Бежар. „Враги великого писателя, — писал проф. Бояджиев, —
обвиняли его в кровосмесительном браке. Новейшая научная мольеристика опровергла
эту клевету".
Но вот передо мной газета „Юманите" от 11 июня 1963 года, которую уж никак
нельзя заподозрить во враждебном отношении к Мольеру. Читаю заголовок: „Нуждается
ли Арманда Бежар в оправдании?" „В 1663 году в церкви Сен-Жермен Оксеруа
