решению ЦК партии Мартенс в 1919 г. был назначен представителем Советского
правительства в Соединенных Штатах, где провел два трудных и бурных года. Ему все же
удалось организовать в Нью-Йорке советскую миссию и основать два общества: .Друзья
Советской России" и „Техническая помощь Советской России".
Когда он вернулся в Москву, в кремлевской квартире состоялась его
дружественная встреча с В.И. Лениным. Людвиг Карлович Мартенс играл большую роль в
становлении хозяйства и техники молодой советской республики, был членом
президиума Госплана СССР, был ректором и профессором в Московском техническом
институте им. Ломоносова. На его счету научные работы и изобретения... Мне приятно,
что такой человек заступился за меня.
Но кадры оказались все же сильнее видного соратника Ленина!
В 1931 году Всеволод Мейерхольд пригласил Михаила Афанасьевича приехать к
нему в театр побеседовать.
103
Прошло шесть лет, и Мейерхольд, видно, успел забыть, что было написано в
повести Булгакова „Роковые яйца" (сборник „Дьяволиада", изд-во „Недра", 1925 г., стр.79)
:
„Театр имени покойного Всеволода Мейерхольда, погибшего, как известно, в 1927
году при постановке пушкинского „Бориса Годунова", когда обрушились трапеции с
голыми боярами, выбросил движущуюся разных цветов электрическую вывеску,
возвещавшую пьесу писателя Эрендорга „Курий дох"..."
56
Мейерхольд забыл, а вот писатель Эренбург не забыл и не простил этот „Курий
дох"...
Не только в „Дьяволиаде" М.А.Булгаков полемизировал с режиссерским
направлением Мейерхольда. Передо мной фельетон писателя „Столица в блокноте",
напечатанный в газете „Накануне" 9 февраля 1923 года. В нем имеется раздел VI
„Биомеханическая глава" (привожу отрывки из нее).
„Зови меня вандалом.
Я это имя заслужил.
Признаюсь: прежде, чем написать эти строки, я долго колебался. Боялся. Потом
решил рискнуть.
После того, как я убедился, что „Гугеноты" и „Риголетто" перестали меня
развлекать, я резко кинулся на левый фронт. Причиной этого был Эренбург, написавший
книгу „А все-таки она вертится", и двое длинноволосых московских футуристов, которые
появлялись ко мне ежедневно в течение недели, за вечерним чаем ругали меня
„мещанином".
Неприятно, когда это слово тычут в глаза, и я пошел, будь они прокляты! Пошел в
театр ГИТИС на „Великодушного рогоносца" в постановке Мейерхольда.
Дело вот в чем: я человек рабочий. Каждый миллион дается мне путем ночных
бессонниц и дневной зверской беготни. Мои денежки, — как раз те самые, что носят
название кровных. Театр для меня — наслаждение, покой, развлечение, словом, все, что
угодно, кроме средства нажить новую хорошую неврастению, тем более, что в Москве
есть десятки возможностей нажить ее и без затраты на театральные билеты.
104
Я не И.Эренбург и не театральный мудрый критик, но судите сами: в общипанном,
ободранном, сквозняковом театре вместо сцены — дыра (занавеса, конечно, нету и
следа). В глубине — голая кирпичная стена с двумя гробовыми окнами. А перед стеной
сооружение. По сравнению с ним проект Татлина может считаться образцом ясности и
простоты. Какие-то клетки, наклонные плоскости, палки, дверки и колеса. И на колесах
буквы кверху ногами „сч" и „те". Театральные плотники, как дома, ходят взад и вперед, и
долго нельзя понять: началось ли уже действие или еще нет.
Когда же начинается (узнаешь об этом по тому, что все-таки вспыхивает откуда-то
сбоку свет на сцене), появляются синие люди (актеры и актрисы, все в синем...).
Действие: женщина, подобрав синюю юбку, съезжает с наклонной плоскости на
том, на чем и женщины и мужчины сидят. Женщина мужчине чистит зад платяной щеткой.
Женщина на плечах у мужчины ездит, прикрывая стыдливо ноги прозодеждной юбкой.
— Это биомеханика, — пояснил мне приятель.
Биомеханика!! Беспомощность этих синих биомехаников, в свое время учившихся
