58
варианта: Гоголь в Риме. А затем Гоголь исполняет роль Первого — ведет спектакль.
Писал М.А. с увлечением и мечтал, представляя себе, как это будет звучать и смотреться
со сцены. Текст почти целиком взят из Гоголя: скомпонован он был виртуозно. Но
Станиславский не согласился с Булгаковым и остановился на академическом варианте.
Мака очень огорчился и все приговаривал: „Как жаль Рима!.. Где мой Рим?"
Булгаков не только инсценировал „Мертвые души", но и принимал участие в
выпуске спектакля в качестве режиссера-ассистента.
В 1932 году „Мервые души" увидели свет рампы (спешу оговориться: в книге М.
Кнебель „Вся жизнь" на стр. 250 ошибочно указан год выпуска пьесы — 1933).
107
Основные роли разошлись так:
И.М.Москвин — Ноздрев
И.М.Тарханов — Собакевич
Л.М.Леонидов — Плюшкин
В.О.Топорков — Чичиков
М.П.Лилина — Коробочка
М.Н.Кедров — Манилов
В.Я.Станицын — губернатор.
Вскоре после премьеры как-то днем раздался телефонный звонок. К аппарату
подошел М.А., сказал несколько слов, отложил трубку и обратился ко мне:
— С тобой хочет поговорить Константин Сергеевич.
Я замахала руками, отрицательно затрясла головой; но, ничего не поделаешь,
пришлось подойти.
— Интересный ли получился спектакль? — спросил К.С.
Я ответила утвердительно, слегка покривив душой. Видно, необыкновенный старик
почувствовал неладное. Он сказал:
— Да вы не стесняйтесь сказать правду. Нам бы очень не хотелось, чтобы
спектакль напоминал школьные иллюстрации.
Я уж не сказала К.С, что именно школьные годы напомнил мне этот спектакль, и
Александринку в Петрограде, куда нас водили смотреть произведения классиков...
Вспоминая сейчас прошедшие годы нашей пестрой жизни, хочется полнее сказать
о некоторых чертах характера Михаила Афанасьевича. Он был как-то застенчиво добр:
не любил афишировать, когда делал что-то хорошее.
Был такой случай: нам сообщили, что у нашей приятельницы Елены Павловны
Лансберг наступили роды и проходят они очень тяжело: она страшно мучается. Мака
мгновенно, не говоря ни слова, направился в родильный дом. Дальше вспоминает сама
Елена Павловна спустя много лет, уже тогда, когда М.А. не было на свете.
— Он появился совершенно неожиданно, был особенно ласков и так старался
меня успокоить, что я должна была успокоиться хотя бы из чувства простой
благодарности. Но без всяких шуток: он вытащил меня из полосы
108
черного мрака и дал мне силы переносить дальнейшие страдания. Было что-то
гипнотизирующее в его успокоительных словах, и потому всю жизнь я помню, как он
помог мне в такие тяжелые дни...
В более поздние годы к нам повадилась ходить дальняя родственница первой
жены М.А. (первая жена Михаила Афанасьевича Булгакова — Татьяна Николаевна
Лаппа, на которой он женился еще будучи студентом), некая девушка Маня, существо во
59
многих отношениях странное, с которым надо было держать ухо востро. Работая на
заводе, она однажды не поладила с начальством и в пику ему закатила такую истерику
(воображаю!), что ее отправили в психиатрическую больницу. Правда, через несколько
дней врач разобрался, что это притворщица и выписал ее домой. М.А. спросил ее, на что
же она рассчитывала, устраивая такие фокусы. „На вас, — не моргнув глазом, ответила
она. — Я знала, что вы меня все равно во что бы то ни стало выручите!"
Вообще-то она была девка бросовая, но вот в доброте Михаила Афанасьевича ни
минуты не сомневалась...
Михаил Афанасьевич любил животных, но это я его „заразила". Я рада, что
привнесла совершенно новую тему в творчество писателя. Я имею в виду, как в его
произведениях преломилось мое тяготение, вернее, моя постоянная, неизменная любовь
к животным.
Вот передо мной весь его литературный путь. Нигде, никогда (если не считать
фельетона „Говорящая собака", напечатанного в „Гудке", да и собака-то там — объект
жульничества), не останавливается он на изображении домашней кошки, любимой
