жалею, что нет никого из приятелей, все чужие личики*. Питание: частным образом, по-
видимому, ни черта нет. По путевкам в пансионате — сносно вполне. Жаль, что не было
возможности мне взять тебя (совесть грызет, что я один под солнцем). Сейчас еду в Ялту
на катере, хочу посмотреть, что там. Привет всем. Целую.
Мак.
*Но трамовцы — симпатичны.
Делаю пояснение к письму от 16 июля. Оленька — Ольга Сергеевна Бокшанская,
секретарь В.И.Немировича-Данченко, Федя — Федор Николаевич Михальский,
администратор Художественного театра. Комиссаров и Лесли — актеры этого же театра.
В скором времени после приезда в Крым М.А. получил вызов в ЦК партии, но
бумага показалась Булгакову подозрительной. Это оказалось „милой шуткой" Юрия
Олеши. Вообще Москва широко комментировала звонок Сталина. Каждый вносил свою
лепту выдумки, что и продолжается по сей день. Роман с Театром рабочей молодежи так
и не состоялся: М.А. направили на работу в Художественный театр, чего он в то время
пламенно доби-
101
вался.
По вечерам нередко к нам приезжала писательница Наталия Алексеевна
Венкстерн. Она уже написала пьесу „В 1825 году", шедшую с большим успехом во МХАТе
2-ом. В ней особенно хороши были Гиацинтова и Берсенев. Московский Художественный
театр заказал писательнице инсценировку „Пиквикского клуба" Диккенса. По Москве тогда
пошли слухи, что пьесу написал Булгаков. Это неправда: Москва любит посплетничать.
Наташа приносила готовые куски, в которых она добросовестно старалась сохранить
длинные диккенсовские периоды, а М.А. молниеносно переделывал их в короткие
сценические диалоги. Было очень интересно наблюдать за этим колдовским
превращением. Но Наталия Венкстерн, женщина умная и способная, очень скоро
уловила, чего добивался Булгаков.
„Пиквикский клуб" был поставлен в МХАТе в 1934 году В.Станицыным. Декорации
в стиле старинной английской раскрашенной гравюры написал П.Вильямс, музыку —
Н.Сизов. Некоторые песенки до сих пор еще звучат в моей памяти:
„Здравствуй, дом,
55
Прощай, дорога," —
много раз напевали москвичи. В роли судьи в этой пьесе в 1935 году выступал
М.А. Это была единственная роль, сыгранная им в МХАТе.
Публика любила этот молодой, жизнерадостный спектакль. Мне кажется, он и
сейчас был бы интересен и даже нужен для молодежи как образец английской классики.
В это кризисное время я постаралась устроиться на работу. Еще на шоферских
курсах инженер Борис Эдуардович Шпринк, читавший у нас моторостроение и
работавший заместителем главного редактора „Технической энциклопедии", предложил
мне поступить к ним в редакцию. Я поступила. Мне нравилось. Все были очень
культурны, и там легко дышалось.
— Эх, Любашка, ничего из этого дела не выйдет, — сказал Михаил Афанасьевич.
У него, видно, было обостренное ощущение существовавшей недоброжелательности
102
по отношению к себе, писателю Булгакову, а рикошетом и ко мне, его жене.
Он как в воду смотрел. Истекал положенный месячный срок перед проведением
меня в штат: не хватало нескольких дней. Борис Эдуардович позвал к себе в кабинет и
как-то смущенно сказал, что кадры меня не пропускают.
— Сам Людвиг Карлович (это главный редактор, Мартенс) беседовал с кадрами,
настойчиво просил за вас, пытался убедить их, но все напрасно.
Я поблагодарила и отбыла к себе на Пироговскую. Тогда я не знала, что
представляет собой Людвиг Карлович Мартенс. Знала, что это культурный, воспитанный
и доброжелательный человек. Прошло 35 лет. И вот передо мной „Известия" за 19 января
1965 г. Рубрика: Борцы за великое дело. Портрет. Заголовок: Дипломат, ученый,
изобретатель. В краткой биографии говорится, что Людвиг Карлович Мартенс был
стойким большевиком-ленинцем, соратником Владимира Ильича, выполнявшим в
Германии и Англии революционные поручения самого Ленина. По его же указанию и
