Он убрал подушку. Пот струился по телу холодными ручьями. Он не взглянул на Ванду, лишь опустил глаза на мяукающего младенца, который лежал между ее бедрами. Он даже не перевернул его, чтобы посмотреть, мальчик это или девочка. Нечего тратить на это силы. Ублюдок долго не проживет. Если его план сработает. А он обязан сработать.
Услышав шарканье ног, Грейди поспешно обернулся. На цыпочках подошел к двери, осторожно приоткрыл ее и увидел Догги, неверной походкой бредущего к хижине. На каждом третьем шаге он снимал с плеча кувшин, запрокидывал голову и вливал в горло большой глоток самогона.
Когда Догги доплелся до хижины, его одурманенный алкоголем мозг отметил, что чего-то не хватает.
– Что такое? – пробормотал он, двинулся вперед, пошатнулся и чуть не свалился на одну из собак. Чертыхнувшись, ступил на крыльцо, схватился за грубый кедровый столб, чтобы не упасть. – Что у вас там творится, а? – окликнул он. – Ванда! Шелдон! Пацан уже родился? Почему никакого шума? А? Почему…
Догги так и не увидел дубового полена, которое проломило ему череп в тот миг, когда он перешагнул через порог. Он тяжело повалился на пол.
Несколько минут Грейди переводил дыхание, а потом вышел из тени и склонился над тестем. Тот не шевелился. Грейди рукавом вытер вспотевший лоб.
Самой судьбой им было суждено умереть так, уверял он себя. Они были отбросами, им не пристало жить на одной планете с порядочными людьми. Кто хватится Догги Бернса и его потаскушки-дочери? Он оказал услугу миру, избавившись от них. Он только немного помог проведению, вот и все.
Грейди подошел к ящику из-под яблок, служившему туалетным столиком, и, небрежно опрокинув керосиновую лампу, убедился, что стеклянная колба разбилась о дощатый пол и керосин разлился широкой лужей.
Никто его не станет за это винить. Судьба к нему в последнее время не слишком добра. Он потерял Бэннер, а с ней участок первоклассной недвижимости и поддержку Коулмэнов – семейства, имеющего большое влияние в округе Ларсен. Его унизили публично. Даже те, кто всегда ходил за ним по пятам, отворачиваются, завидев его на улице. Смеются. Он вытерпел все, что в человеческих силах, – разве не так? А теперь он заставит судьбу склониться в его пользу.
Грейди чиркнул спичкой и зажег сигару, которую по счастливой случайности догадался с собой захватить. Не это ли знак того, что ветер судьбы уже переменился. Он лениво вышел из хижины и втянул в легкие табачный дым, а потом выпустил его долгим, медленным выдохом.
Всем известно, что Бернсы живут как свиньи, что Догги беспробудно пьет. И Ванда тоже. Никто не видел, как он выезжал из города. А если и видел, то сможет ли доказать, что ехал именно сюда? Он обогнет город, вернется с противоположной стороны и непременно помашет рукой нескольким встречным, которые припомнят это позже, если у шерифа возникнут подозрения насчет пожара у Бернсов. Грейди швырнул окурок в открытую дверь хибары и даже не оглянулся, чтобы посмотреть, вспыхнул ли огонь.
Судьба теперь на его стороне.
Когда Бэннер и Джейк приехали, праздник был в самом разгаре. Они припозднились.
Да, Коулмэны умели устраивать вечеринки. На нижних ветвях деревьев были развешаны фонарики, закрытые разноцветной бумагой. Столы, сдвинутые торцами друг к другу во дворе, ломились от яств. Из ямы для барбекю шел восхитительный аромат мяса, коптящегося в дыму мескитового дерева. Повсюду стояли кувшины с пивом. Ма наполняла лимонадом бокалы для дам.
От громкой музыки ноги сами пускались в пляс. Две скрипки, банджо, губная гармоника и аккордеон выводили одну веселую мелодию за другой. Репертуар музыкантов ненамного превосходил их мастерство, но недостатки с лихвой перекрывались энтузиазмом.
Увидев, как во двор въезжает знакомая повозка, Лидия и Росс поспешили поздороваться с дочерью и Джейком. Росс поднял Бэннер из повозки и покружил на руках.
– Я чуть не забыл, какая ты красавица, принцесса. От работы на ранчо ты ничуть не подурнела.
– Папа! – Очутившись на земле, Бэннер крепко обняла отца. До сих пор она не осознавала, как по нему соскучилась. Он такой сильный, рядом с ним чувствуешь себя как за каменной стеной. Ей хотелось подольше оставаться в его уютных объятиях. Но это не в ее характере – нужно вести себя как обычно, хоть сердце разрывается на части и хочется быть где угодно, только не на вечеринке.
