– Видите? – И-5 махнул рукой в подтверждение своих слов. – Вот и доказательство тому, что я только что сказал.
Умбер выдавил улыбку:
– Вдобавок к своей невероятной, я бы даже сказал, опасной разговорчивости, ваш дроид обладает выдающимся чувством юмора.
– Нет, не обладает. – Джакс посторонился, пропуская Дижу. – Он попросту грубиян. Что же касается вашего, барон, вопроса – энергокристалл мне нужен для работы. Я уверен, вы понимаете, что мое положение вынуждает меня умолчать о некоторых щекотливых подробностях.
В ответ Умбер вздернул брови:
– Щекотливых, говорите? В таком случае, я не стану настаивать.
Джакс смотрел, как барон на прощание обнял Дижу. Джедай подумал, что объятие длится несколько дольше, чем того требовал этикет, но такая задержка была вполне объяснима. Те, кому выпадает возможность прикоснуться к зелтронам, да еще и противоположного пола, весьма неохотно выпускают их из объятий.
Барон, сделав шаг назад, отстранился от Дижи, но продолжал сжимать ее ладони в своих:
– Если тебе что-нибудь понадобится, Дижа, что угодно, мы с Кирмой всегда к твоим услугам.
Она улыбнулась:
– Спасибо, барон. За все. Вес тоже был бы вам благодарен – будь он здесь.
– Он здесь. – Обернувшись, Умбер кивком указал на свой выставочный зал. – Волей Виндалии он всегда останется с нами.
В лифте, который понес их вниз к ангару с аэрокарами, Джакс, наконец, поделился своими соображениями:
– Я не думаю, что этот барон Умбер каким-то образом причастен к убийству.
Дижа уверенно кивнула:
– Я же говорила. Он был нашим лучшим другом на Корусканте. Какая бы проблема ни возникла у Веса, он всегда шел с ней к барону.
– Ты так много извлек из такой короткой беседы? – поинтересовался И-5.
Джакс встретился с ним взглядом:
– Ты не согласен с моим заключением? Если так, я хочу знать причины. Помимо той, что все и так заметили: ты с первого взгляда невзлюбил этого аристократа.
– Ничего подобного. – Дроид был невозмутим. – Я вел себя с ним в точности так, как и с любым другим подозреваемым на допросе.
– По-хамски?
– По-честному, – поправил И-5. – Я не пытался спровоцировать конфликт, а всего лишь был прямолинеен. Это самый быстрый способ получить необходимую информацию.
– Возможно, если бы ты говорил с такой же машиной, – возразил Джакс. – Как протокольный дроид, ты должен знать, что беседа с органическим существом требует терпения, понимания и еще одного качества, которое, очевидно, выпало из твоей программы.
– И что же это?
– Чувство такта. Если бы я позволил тебе и дальше разевать вокодер, нас выдворили бы через несколько минут.
И-5 изобразил пожатие плечами:
– Подумаешь, твоя клиентка уже и без того убедила тебя, что от виндалийца ничего не добьешься.
Раздраженный Джакс смолчал, предоставив И-5 возможность закончить тираду и тем самым не потерять окончательно лицо протокольного дроида:
– Мне очень жаль, что он отказался продать тебе энергокристалл.
Джакс передернул плечами:
– Люди искусства. Думают только о себе.
Дижа коснулась его руки. Простой жест моментально успокоил его, упорядочил мысли, поднял настроение и отмел разочарование, мучившее его из-за потраченного впустую дня – ведь они так ничего и не выяснили. И это была лишь малая толика всех способностей зелтронов.
– В любом случае, я с тобой согласен, – проговорил дроид. – Потому что, как я полагаю, ты призвал Силу, чтобы проверить, не лжет ли барон.
Джакс кивнул. Они вышли из турболифта. В ангаре было совсем немного народу, и никто не мешал как следует рассмотреть богатое убранство помещения, пока подгоняли их транспорт.
– Так и есть, – согласился Джакс. – Я все время следил за его эмоциями. И не почувствовал ничего, что можно было бы связать с преступлением.
– Как и я. Гальванический рефлекс, зрительный контакт, покраснение эпидермиса – все реакции в пределах нормы.
– Отлично. Стало быть…
– А женщину ты проверил?
Джакс приподнял бровь. Дижа изумленно уставилась на дроида:
– Ты ведь не думаешь, что Кирма Умбер причастна к убийству Веса? Это же абсурд!
– Почему? – спокойно спросил И-5. Растерявшись, Дижа на секунду смешалась:
– Начнем с того, что она никогда особо не интересовалась работами Веса. Настоящим ценителем был только сам барон. Ну, она в любом случае восхищалась ими – кто бы не восхищался на ее месте? Она точно разделяла уважение мужа к творцу, если не его страсть к творениям.
