* * *
— Тебя снизу подтолкнуть, или сверху руку подать? — Никита остановился у сеновала. Девчонка, молча, полезла по кособокой лестнице, проигнорировав предложенную помощь. Никита забрался следом, улегся и приготовился слушать.
— Что тебе рассказать? Спрашивай, что тебя интересует, — наконец соизволила заговорить полька.
— Да-а? Твоё имя, имя отца, родовое прозвище, кто напал на обоз и почему, от кого я буду тебя защищать? Пока достаточно.
— Меня зовут Бажена, мой отец Марцин — знатный купец в Плоцке, мать умерла три года назад. Родового прозвища у нас нет, но деда все Мазуром звали …, — Бажена замолчала.
— Дед был неряха? — некстати проявил свою эрудицию Никита.
— Я в Севске уже слышала, «мазура» — грязнуля. Нет, у нас это значит — выходец из Мазурии. Дед уезжал в Краков, там так прозвали, а когда вернулся в Плоцк, то прозвище осталось.
— Так кто же напал на тебя, прекрасная Бажена? — иронично произнес Никита.
— Грешно смеяться над …, — Бажена захлюпала носом и отвернулась в сторону.
— Прости. И успокойся, пожалуйста. Так кто же нападал? Чего мне ждать?
— Я не знаю, и даже не догадываюсь. Мой дядя, брат мамы, чего-то опасался. Но он убит во вчерашнем бою. Его нужно найти и похоронить. Я думаю, нужно вернуться в Севск. Сообщить о бандитах, собрать людей, и всеми поехать на место боя.
— Согласен. Но в Плоцк я с тобой не поеду. Как то всё подозрительно …! И говоришь ты слишком чисто!
— Я год у дяди в Севске прожила. А вот ты неправильно гласные проговариваешь, не местный ты, издалека. И слова странно вместе складываешь.
— Приметлива. Умна. Писать-считать умеешь?
— Умею. Я придумала хитрую хитрость. Что, если нам поехать через Рыльск? Так мы обманем врагов.
— На месте твоих врагов я бы вернулся в Севск. Они не дураки, понимают, что это самое разумное решение. Будем исходить из этого. Мы возвращаемся в Севск, но я живу отдельно, приглядываю за тобой со стороны. Если смогу их обнаружить, то … думать будем. Сколько их? Кто они? Захватить — допросить — проредить. Вот тогда и стоимость охраны станет понятна, в зависимости от риска. А может тебе не ехать, послать письмо отцу, переждать?
— Не могу. Почему ты так уверен, что охотятся за мной? Возможно это простое нападение на обоз.
— Обычные бандиты бросили грабить обоз и пустились в погоню за одной повозкой!? Нет. Не верю. К тому же шесть комплектов доспехов, которые попали ко мне, как трофеи, слишком хороши для разбойников, они не по средствам даже молодому дружиннику.
* * *
Никита уже отвык от одиночества, последнее время путешествуя всегда в компании своих охотников, они помогут, подскажут, поправят. А в Севске пришлось всё делать самому. Даже устроиться в харчевне он не смог «как следует», комната грязная, слуги хамят, служанки не обращают внимания. Понятно, что принимают по одежке, а она у Никиты неброская, «никакая», специально так оделся. Отсутствия внимания он добивался сам, но не до такой же степени! Казимира Никита вычислил быстро, как и его мальчиков на подхвате. «Молодой, неопытный … волчара. Один на один против него выходить — верная смерть, тем более что он нужен мне живым. К местному воеводе идти — глупость, он может сам польститься на деньги. Ещё и зарежет девчонку, защитить её некому, дядя мертв, сама она здесь чужая. Помощников килера трогать нельзя, пропадут — он сразу насторожится. Проблема!» Никита прошелся недалеко от обсуждавшей свои планы заинтересовавшей его троицы, но ничего кроме брани не услышал. «Волчара» ругался по-польски, особенно не скрываясь. Поляк оставил своих подручных следить за усадьбой, сам отправился в кабак, где уселся пить пиво. Никита, недолго думая, прошел мимо по проходу между столами, и сзади ударил поляка. Освещение в кабаке было тусклое, поляк сполз на пол без крика, никто не побеспокоился. Никита мысленно сказал спасибо Олегу, показавшего хитрый удар в болевую точку. На самом деле он немного промахнулся, но удар был очень резок и силен. Никита бросил служанке монету и потащил «перебравшего приятеля» на свежий воздух. Чем дольше Никите везло, тем охотнее он шел на авантюры.
