— То есть, раз пациент выздоровел, Вячеслав Андреевич решил тебя не увольнять? — улыбнулся Андрей.
Друзья сидели в месте, отведенном для курения, и потягивали сигареты.
— Вроде того. Но слушай, он был крайне удивлен и сказал, что это уже второй такой случай, — задумчиво сказал врач.
— Да? А когда был первый? — удивился Андрей.
— С девочкой той шишки, что недавно здесь разносил больницу, помнишь? Когда мы еще не могли выяснить что с ней.
— И что же у них общего?
— У обоих не было верного диагноза, оба выздоровели и ты, — сказал, словно выплюнул, врач и медленно выдохнул дым.
— Что-то все еще не могу понять, — нахмурился Андрей.
— Ты знаешь, я не суеверный. Однако смотри, как интересно получается. Ты засыпаешь в палате тяжело больной девочки, чью болезнь мы даже не можем диагностировать. Она на следующее утро просыпается здоровой. Потом ты всю ночь дежуришь рядом с профессором. И он тоже выздоравливает, — мысль закончить врач не успел, его перебил Андрей, повернувшись лицом к нему:
— Ты сейчас это серьезно? — озабоченно спросил друг.
— Пока, конечно, это лишь гипотеза, основанная на совпадении, но знаешь, до закономерности всего один похожий случай, — серьезно ответил врач.
— Я все понимаю, эйфория, что ты не уволен. Радость, что ты можешь и дальше по двенадцать часов в больнице пахать. Груз неудач. Но даже все это не причина для таких теорий, ты меня пугаешь. Ты сам-то себя послушай.
— Андрюха, — начал доктор, но друг его перебил.
— Подожди, я не закончил. Смотри, даже если бы я мог лечить людей. Я бы давно это заметил, я уже год как работаю в больнице. Но всего два «волшебных», — это слово он взял в кавычки, показав их руками, — случая. Как ты это объяснишь, гений?
— Не знаю, но у меня есть к тебе предложение, — друг повернулся лицом к санитару, — давай проверим эту теорию? Посадим тебя на ночь в палату к онкобольным и посмотрим что будет.
— Эм, и что я там буду делать?
— А что ты делал в палате той девочки?
— Да ладно тебе, Антоха, я всего третий раз уснул на смене! — возмутился санитар.
Врач улыбнулся, но потом снова стал серьезным.
— Забавно, но я не об этом. Посидишь, книжку почитаешь, поиграешь в телефон. В общем, просто побудешь рядом с больными. Если судить по предыдущим случаям, этого должно хватить.
— Нее, — протянул Андрей, — я в прошлый то раз на ночной смене чуть со скуки не умер. Снова по своей воле я на такое не пойду, — санитар потушил сигарету и выкинул в урну.
— Но подумай, что если эта абсурдная теория верна? Вдруг, ты каким-то способом можешь исцелять людей. Разве не стоит даже невероятно маленький шанс, что ты поможешь людям, одной дополнительной смены?
— Ты серьезно просишь меня проверить этот бред? — спросил Андрей.
— Знаешь, я понимаю, как это звучит. И более вероятно, что девочка излечилась сама. Может, это было какое-то психическое отклонение, не зря же мы не могли определить болезнь. А Семен Васильевич просто был неверно диагностирован мной, снова. Знаешь, МРТ, например, дало сбой, либо его результаты были прочитаны неверно. Несколько раз и разными врачами, — Антон грустно улыбнулся, — просто я подумал, что, если это и правда так, что я два раза подряд ставил неверные диагнозы одному пациенту и два раза это чуть его не убило. Имею ли я право оставаться врачом? Мне кажется, нет. Знаешь, я хватаюсь за соломинку, это мой последний шанс остаться врачом. Поэтому ради меня можешь потерпеть еще одну лишнюю смену?
Андрей озадаченно почесал затылок, наблюдая за хаотично снующими голубями, потом выдохнул и сказал:
— Я соглашусь, ведь понимаю, как провалы порой могут подкосить. Но когда окажется, что у меня нет способностей исцелять, ты мне будешь должен и должен сильно. По рукам?
