— Не усни, прошу ради дочери, — устало потирая переносицу, попросил бородатый и строгий мужчина.
— Такого больше не повториться, обещаю.
— Ты мне это уже говори. Смотри, мне удалось тебя прикрыть. Думаю, причиной стало то, что девочка необъяснимым образом вылечилась. Что конечно хорошо. Но плохо, что необъяснимым.
— Вы так и не выяснили, что с ней было?
— Нет, анализы на следующий день показали, — потом доктор осекся, — Зачем я тебе вообще все это объясняю?
— Потому что я жених вашей дочери? — улыбнулся Андрей.
— Смотри, если опять уснешь на рабочем месте, вылетишь отсюда, и даже моя Аня не заставит за тебя заступиться снова. У всего должны быть границы.
* * *
Закончив обход, Андрей устало направился в палату к тяжелобольному пациенту. Это был пожилой мужчина с лицом, иссеченным глубокими морщинами. Старик периодически вскрикивал во сне, то хмурил лицо, то, словно просыпаясь, стонал от боли, но в себя так и не приходил.
Андрей устроился в кресло, достал свой телефон, и начал решать головоломки. Время тянулось чудовищно медленно. Санитар снова обошел пациентов, умылся холодной водой, посмотрел на часы. Прошло только двадцать минут. Он обреченно вздохнул, снова сел с ногами в кресло и снова открыл головоломки.
Это была нудная скучная ночь. Когда начали приходить люди утренней смены, Андрей не мог поверить, что его дежурство, наконец, закончилось.
Когда санитар направлялся к стойке регистрации, к нему подошел молодой врач, еще в уличной одежде, он подмигнул и с улыбкой спросил:
— Неужели не уснул?
— Сам удивлен, — с усталой улыбкой ответил санитар.
— Ну, знаешь, лучше твоя скука, чем происшествие с пациентом. Так что считай, ты платишь своей скукой за их жизни, — сказал молодой врач, — как там профессор? В себя не приходил?
— Нет, всю ночь только стонал, ну и вымотал же он меня. Знаешь, как трудно находиться в палате с умирающим?
Врач не дал ему договорить.
— Тсс, ты совсем дурак что ли? — зашипел он, — не говори такого больше. Семен Васильевич не умирает. Заболел, да. Тяжко, тоже верно, но не умирает. Тебе ясно?!
— Да ясно, Антоха. Извини, забыл. Просто ночная смена полностью меня вымотала.
Молодой врач раздраженно посмотрел на собеседника и быстро ушел дальше по коридору.
* * *
Андрей устало уже складывал свою больничную форму в выделенный ему ящик, как в раздевалку, словно ураган, вбежал Антон, уже переодетый в больничный халат.
— Ты же сказал, что ночью все было обычно!? — громко начал он разговор.
Санитар тревожно посмотрел на своего друга.
— Да, а что случилось?
— Профессора не увозили в реанимацию?
— Нет, была обычная спокойная ночь, без каких либо происшествий.
— Ему ничего не ставили, и никто не приходил к нему, так?
— Да. Все верно.
— Тогда я ничего не пойму, — врач тяжело опустился на скамейку рядом с Андреем и сдернул свой чепчик.
— Да что случилось-то, Антоха? — все еще напуганный, спросил санитар.
— Сейчас делал обход, зашел к Семену Васильевичу. Прикинь, он стоит у окна и бодро разминается. Мне чуть плохо не стало. Я подбежал к нему и хотел, было, его уложить. Но оказалось, что сегодня утром он проснулся полным сил и, видите ли, чувствует себя просто отлично!
Я сразу же направил его на МРТ. Повреждений словно не было! Я, конечно, рад за Семена Васильевича, но это значит, что я снова поставил неверный диагноз. Не могла же болезнь рассосаться сама, не такая. Хватило мне инцидента в прошлом месяце с ним, так теперь опять. Я был уверен, я трижды перепроверил, консультировался с Вячеславом Андреевичем, — затем, согнувшись, грустно прошептал, — как же так? Как я умудрился снова ошибиться? А если бы назначенное лечение убило его?
