Старательно избегая взгляда, Сюзетта пожала плечами, потом спросила:
— Ты меня презираешь?
— Конечно; нет. И Кристиана — тоже, — быстро проговорила Лиза и опустилась на кровать рядом с сестрой. — Ты велела ей уйти, и она не успела сказать тебе ни слова. Она не сердится. Она все понимает. Ты любишь Дэниела, и тебе хотелось выразить любовь своим телом. Это естественно.
— Я не люблю его, — пробормотала Сюзетта.
Лиза ответила ей нетерпеливым взглядом.
— Сюзетта, ты несколько дней не отходила от него ни на шаг. И если ты его не любишь, значит, ты просто актриса, изображающая разбитое сердце.
Сюзетта опустила голову. Она действительно пыталась уверить себя, что не любит Дэниела. Не может любить. Но эта мука, когда она читала письмо, боль в груди при мысли о том, что она больше никогда его не увидит…
— Ты любишь его, — уверенно заявила Лиза. — Я тебя знаю. Возможно, ты убеждала себя, что поступаешь так из деловых побуждений, что для вас обоих все складывается очень удобно — ему нужна невеста с приданым, а тебе — муж, которому это приданое необходимо… — Лиза покачала головой. — Но твои глаза вспыхивали, как только он входил в комнату. Ты ловила каждое его слово. И страсть, которую ты ощущала и делила с ним… — Она пожала плечами. — Это и есть любовь. Ты его любишь.
— И много же счастья принесла мне эта любовь, — мрачно пробормотала Сюзетта.
— Бедная сестричка! — Лиза крепко обняла ее. — Я тоже была уверена, что он тебя любит. Может быть, он чего-то боится? Может быть…
— Может быть, мое распущенное поведение оттолкнуло его, — сухо закончила фразу Сюзетта. — Может быть, он боится, что я веду себя так со всеми мужчинами.
— О, я уверена, что это не так, — пылко возразила Лиза. — Он же знал, что у тебя это в первый раз. Потоки крови и ужасная боль должны были…
— Не было никаких потоков крови, и ужасной боли тоже не было, — с несчастным видом сообщила Сюзетта. — Мне почти совсем не было больно. Чуть-чуть саднило, и все. А насчет потоков крови… — Она покачала головой. Она даже не знала, была ли кровь вообще. В конюшне было темновато. Но никаких потоков точно, не было. Она бы заметила.
— О! — Лиза закусила губу. — С тобой это было в первый раз?
Сюзетта рывком подняла голову и гневно взглянула на сестру:
— Конечно, в первый.
Лиза сразу сдалась:
— Ну значит, Фанни все неправильно рассказала. Или это у всех по-разному.
Сюзетта горестно покачала головой:
— Если ты, сестра, которая знает меня всю жизнь и которой известно, что я никогда не встречалась с мужчинами, сомневаешься во мне, то почему не усомниться ему? Он, как видно, считает, что я переспала с половиной королевского флота.
— Почему он должен так думать? Мы живем не на побережье, — недоуменно сказала Лиза.
Сюзетта окинула ее странным взглядом и собралась встать.
— Ты куда? — Лиза тоже поднялась на ноги.
— Пойду прогуляюсь.
— Но я хотела почитать тебе, чтобы ты немного развеялась, — возразила Лиза.
— Я не желаю, чтобы мне читали, — бесстрастно заявила Сюзетта и надела туфли.
— Я могу тебе что-нибудь рассказать, — предложила Лиза.
— Нет.
— Могу спеть.
— Я хочу побыть одна, — нетерпеливо воскликнула Сюзетта и бросилась к дверям. Ей так хотелось выбраться из этой комнаты! Она не желала ощущать на себе жалостливые взгляды Лизы, не желала, чтобы ее развлекали. Ей нужно подумать, что теперь делать. Если вообще можно что-нибудь сделать. Разумеется, кое-что она просто должна сделать. Должна выйти замуж, чтобы спасти семью. Сейчас она всего в одном дне пути от Гретна-Грин, где можно быстро обвенчаться, под рукой нет только жениха. Если Дэниел действительно не хотел на ней жениться, он должен был сказать об этом несколько дней назад, в Лондоне. Тогда она могла бы найти другого кандидата, а сейчас все подходящие холостяки остались далеко позади. Что за чертовщина!
Дэниел оказался ослом, а она — идиоткой. Скоро вернутся Ричард и Роберт, и тогда все узнают, какая она дура. Хотя, решила Сюзетта, все итак, наверное, уже знают. Кристиана и Лиза знают. Сейчас Ричард и Роберт, без сомнения, уже добрались до Вудроу и потребовали от Дэниела объяснений. И он их, вероятно, даст. Значит, Роберт и Ричард тоже будут все знать. Останется только отец, но и ему, видимо, все скоро станет известно. Ошибка сама по себе была ужасна, но всеобщая осведомленность казалась вообще невыносимой. Впрочем, так ли это важно? Потеря уважения всех этих людей все равно значила для Сюзетты меньше, чем потеря Дэниела, Она надеялась… Но зачем возвращаться к несбывшимся мечтам? Очевидно, все ее мысли были ошибочны, и теперь она осталась с разбитым сердцем.
