Он вступил в неяркий круг костра, и из темноты тут же возник Рич. Заметив Гарольда, он кинулся к нему и сгреб старика в объятия.
— А мы уж испугались, что вы ушли!
Рич говорил с запинками — возможно, от опьянения. По крайней мере, от него явно пахло спиртным. Он цеплялся за Гарольда с такой силой, что тот пошатнулся и едва не упал.
— Стоять! — засмеялся Рич.
Побратавшись с Ричем таким, пусть и немного неустойчивым, образом, Гарольд вдруг почувствовал, что у него сперло дыхание, как будто в этих объятиях ему перекрыли воздух.
На следующий день в газетах появился снимок под заголовком: «Продержится ли Гарольд Фрай до конца?» Его засняли в тот момент, когда он обвис на руках у Рича.
Морин поняла, что больше так продолжаться не может. Рексу она, вопреки совету Дэвида, призналась, что собирается навестить Гарольда. Она говорила с мужем по телефону — по его прикидкам, назавтра после полудня отряд должен войти в Дарлингтон. Морин понимала, что исправлять прошлое уже поздно, но ей хотелось предпринять последнюю отчаянную попытку убедить Гарольда вернуться домой.
Едва рассвело, она схватила со столика в прихожей ключи от машины и сунула в сумочку помаду кораллового оттенка. Однако, запирая входную дверь, Морин с удивлением услышала оклик Рекса. Сосед в панаме и солнечных очках стискивал в руке брошюру с картами автодорог Британии.
— Я подумал, вам понадобится кто-нибудь, чтобы указывать дорогу, — сказал он. — По атласу я посмотрел — ближе к вечеру мы наверняка туда доберемся.
Мимо мелькали придорожные знаки, но Морин их едва замечала. Время от времени она обращалась к Рексу, понимая при этом, что оба они не вникают в смысл ее речей; слова были лишь вершиной огромного айсберга, сложенного из ее опасений. Вдруг Гарольд не захочет видеться с нею? Что, если вокруг него будет куча народу?
— А вдруг, Рекс, вы все же ошиблись? — спрашивала она. — Предположим, он все-таки влюблен в Куини? Может, мне лучше написать ему? Что скажете? Мне кажется, я лучше бы изложила это в письме…
Рекс не ответил, и она обернулась, заметив с тревогой, какой изможденный у него вид.
— С вами все нормально?
Он кивнул принужденно, словно боялся лишний раз шевельнуться.
— Вы уже обогнали автобус и три грузовика с прицепами, — вымолвил Рекс. — А дорога здесь однополосная…
И добавил, что счел за лучшее для себя помалкивать и тихонько глядеть в окно.
Отыскать Гарольда и остальных паломников оказалось несложно: на пешеходной рыночной площади организовали фотосессию для туристического управления. Морин подошла к кучке зевак. Высокий человек отдавал распоряжения фотографам, некто в костюме гориллы еле держался на ногах и, кажется, жаждал присесть, тучная женщина жевала сандвич, а рядом вертелся жуликоватого вида юнец. Увидев Гарольда чужими глазами, Морин почувствовала себя совершенно обезоруженной. Его, конечно, показывали в местных новостях, и она привезла в сумочке газетные вырезки о нем, но все же Морин оказалась абсолютно не готова воспринимать мужа «в реальной жизни», как выражался Дэвид. Нет, Гарольд не сделался ни выше, ни шире в плечах, но при взгляде на этого видавшего виды пирата с выдубленной солнцем кожей и гривой волнистых волос Морин ощутила себя какой-то одномерной и донельзя слабой. Ее бросило в трепет от его лапидарной жизнестойкости, словно Гарольд наконец-то стал таким мужчиной, каким ему и следовало быть. Его футболка была сплошь заляпана и обтрепана у горловины. Тапочки для парусного спорта утратили цвет, сквозь их кожу четко проступали контуры ступней. Заметив Морин, Гарольд в замешательстве остановился, потом сказал что-то высокому человеку и отделился от группы.
Он направился к ней, смеясь с такой искренностью, что Морин пришлось отвести взгляд: ей было неловко видеть его столь откровенную радость. Она заколебалась, подставить ли ему для поцелуя губы или щеку, в последний момент передумала, и Гарольд чмокнул ее в нос, уколов лицо бородой. Люди кругом глазели на них.
— Здравствуй, Морин! — произнес он глубоким и твердым голосом.
У нее вдруг подкосились ноги.
