ВОЕННЫЙ СОВЕТ
До понедельника оставался целый уик-энд. На субботний вечер Нора пригласила Роберту Робертс и судью Илая Мартина к обеду, чтобы «все обсудить с семьей». Гермиона хотела, чтобы Нора не вставала с кровати из-за ее «положения», но Нора возразила:
— Мама, мне гораздо полезнее двигаться, чем лежать!
Поэтому Герми благоразумно предпочла не настаивать.
Нора начала заметно толстеть в талии, ее щеки внезапно стали одутловатыми, и она ходила по дому так, словно ноги у нее были налиты свинцом. Когда обеспокоенная Гермиона обратилась к доктору Уиллоби, тот ответил:
— Нора в настолько хорошем состоянии, Герми, насколько мы могли ожидать.
Герми не осмелилась задавать дальнейшие вопросы. Но она почти не отходила от дочери и бледнела, когда та пыталась поднять даже толстую книгу.
После ужина, казавшегося безвкусным и прошедшего почти в молчании, все перешли в гостиную. Луди наглухо закрыла ставни и разожгла огонь. Они сидели у камина в застывших позах людей, которые знают, что должны что-то сказать, но не находят слов. Даже потрескивающее в очаге пламя не приносило облегчения. Расслабиться было невозможно: присутствие Норы ощущалось слишком сильно.
— Сегодня вечером вы почти ничего не сказали, мистер Смит, — заметила наконец Роберта Роберте.
Нора вопросительно посмотрела на Эллери, но он отвел глаза.
— Говорить особенно не о чем, верно?
— Да, по-видимому, — пробормотала журналистка.
— Насколько я понимаю, у нас не интеллектуальная или эмоциональная, а юридическая проблема. Вера не поможет оправдать Джима, хотя, возможно, укрепит его Дух. Только факты могут его спасти.
— А их нет! — воскликнула Нора.
— Пожалуйста, дорогая! — простонала Герми. — Ты же слышала, как доктор Уиллоби говорил, что тебе нельзя волноваться.
— Знаю, мама. — Нора повернулась к судье Мартину, угрюмо смотревшему на огонь, растопырив перед носом длинные пальцы. — Как обстоят дела, дядя Илай?
— Не хочу обманывать тебя, Нора, — старый юрист покачал головой, — но хуже некуда.
— Вы имеете в виду, что у Джима нет ни единого шанса?
— Шанс есть всегда, Нора, — вмешалась Роберта Робертс.
— Да, — вздохнул судья. — С присяжными трудно что-то сказать наперед.
— Если бы мы хоть что-то могли сделать, — беспомощно произнесла Герми.
Джон Ф. глубже закутался в пиджак.
— Что вы за люди! — воскликнула Лола Райт. — Сидите, ноете и ломаете руки! Я устала от этого! — Она с отвращением швырнула сигарету в огонь.
— Я тоже, — сквозь зубы процедила Пэт. — Меня уже тошнит!
— Патриция, дорогая, — простонала Герми, — думаю, тебе лучше не участвовать в этой дискуссии.
— Еще бы, мама! — поморщилась Лола. — Ведь это твоя беби! Ты всегда смотрела на Пэт только как на длинноногую девчонку, которая не желает пить молоко и залезает на вишню Эми Дюпре!
Пэт пожала плечами. Эллери Квин с подозрением посмотрел на нее. С прошлого четверга мисс Патриция Райт вела себя в высшей степени странно — слишком тихо и задумчиво для здорового экстраверта,[52] — как будто в ее хорошенькой головке роились какие-то тайные мысли. Эллери хотел обратиться к ней, но вместо этого зажег сигарету. Золотая лихорадка 1849 года, подумал он, началась со старой кастрюли в грязном ручейке. Кто знает, где могут найтись факты?
— А что вы думаете, Эллери? — взмолилась Нора.
— Эллери размышляет о деле, пытаясь найти в нем лазейку, — объяснила Пэт судье Мартину.
— Не юридическую, — поспешил пояснить Эллери, когда судья сдвинул брови. — Но я так долго жонглировал криминальными фактами в моих книгах, что… э-э… приобрел некоторую сноровку, жонглируя ими в реальности.
— Если вы добьетесь успеха с этими фактами, — проворчал старый юрист, — то вы чародей.
— Неужели ничего нельзя сделать? — возмутилась Нора.
— Давайте посмотрим правде в лицо, Нора, — мрачно продолжил Эллери. — Положение Джима безнадежно. Вам лучше подготовиться… Я перебрал в уме каждую крупицу показаний, тщательно взвесил каждый факт и не нашел лазейки. Еще никогда не было такого однозначного дела против обвиняемого. Картер Брэдфорд и шеф Дейкин соорудили настоящего колосса, и понадобится чудо, чтобы его опрокинуть.
