– Это сколько же надо было выпить, чтобы разогнать содержание алкоголя до такого уровня? – задумчиво произнес он, постукивая карандашом по подбородку. – Он весил, я думаю, фунтов двести пятьдесят?[252] Стаканов десять за час…
– Может, он пил, не разбавляя, – предположила Джейд.
– Жаль, в статье не рассказывают подробно о результатах вскрытия…
Ханна, поставив на низенький столик поднос с чаем улун, вдруг резко обернулась к нам:
– Прекратите сейчас же!
Все разом замолчали.
Мне трудно описать, как странно и пугающе прозвучал ее голос. Не сердито (хотя она явно сердилась), не расстроенно, не устало и не тоскливо, а странно (с долгим «а»: «стра-а-анно»).
Она опустила голову, закрыв лицо волосами – словно упал занавес после неудачного фокуса, – и молча ушла в кухню.
Мы в растерянности таращились друг на друга.
Найджел озадаченно покачал головой:
– Сначала надралась в ресторане, теперь вообще на людей кидается…
– Придурок хренов, – процедил Чарльз сквозь зубы.
– Тише, вы, – сказал Мильтон.
– Постойте! – вдруг разволновался Найджел. – Точно то же самое с ней было, когда я спросил про Валерио. Помните?
– Снова «Розовый бутон», – хмыкнула Джейд. – То есть Смок Харви – второй бутончик? Выходит, у Ханны два бутончика…
– Не надо пошлостей, – сказал Найджел.
– Заткнулись все! – бешено прошипел Чарльз. – Не то я…
Тут хлопнула дверь, и Ханна внесла в комнату поднос с жареными филейчиками.
– Простите меня, – сказал Найджел. – Зря я об этом заговорил. Иногда я увлекаюсь и не соображаю, что мои слова могут кого-то ранить. Пожалуйста, простите.
Мне показалось, что голос Найджела звучит довольно неискренне, но публика приняла его выступление одобрительно.
– Ничего страшного, – сказала Ханна, и на ее лицо вновь вернулась улыбка – спасательный канат, за который нам всем дозволено ухватиться.
Я бы не удивилась, если бы она продекламировала, подняв кверху руку с воображаемым бокалом мартини: «Мне случается потерять терпение, да так, что и не найдешь» или «В кино все постоянно целуются».[253]
Ханна отвела Найджелу волосы со лба:
– Тебе бы подстричься…
Больше мы при ней не упоминали Смока Харви. На том и закончилось его недолгое воскрешение, вызванное пьяным монологом на «Гиацинтовой террасе» и всеми нашими «что было бы, если». Из сочувствия к Ханне (как сказала Джейд, «наверное, что-то похожее чувствует человек, если нечаянно задавит кого-нибудь») мы тактично вернули нашего героя – мне нравилось представлять его древнегреческим героем, Ахиллом, например, или Аяксом, до того как он спятил («Дабс проживал жизнь сотни людей одновременно», – сказала тогда Ханна, вертя в руках чайную ложечку в бесконечном танце), – вернули его в те неведомые края, куда попадают люди после смерти, где вечная тишина и на фоне черно-белых улиц проступает красивым шрифтом «Конец фильма» и бесконечно счастливые герой с героиней склоняются друг к другу под звуки пронзительных скрипок.
Во всяком случае, до поры до времени.
Глава 13. «Влюбленные женщины», Д. Г. Лоуренс
Я бы слегка поменял известную фразу Льва Толстого, с которой начинается роман «Анна Каренина»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастная семья несчастлива по-своему, и притом на Рождество счастливые семьи могут в одночасье сделаться несчастными, а несчастные, к своему великому испугу, оказаться счастливыми».
Рождество всегда было для семьи Ван Меер особенным праздником.
Еще когда я была маленькая и папа в какой-нибудь декабрьский день готовил на обед прославленные ванмееровские спагетти с мясным соусом (случалось, к нам присоединялись «Политическое желание» Дж. Чейза Ламбертона [1980] и семисотпятидесятистраничная «Интеллигенция» Л. Л. Маколея [1991]), папа обычно просил меня рассказать в подробностях, как готовятся к празднованию в моей очередной школе. В Бримсдейле, штат Техас, был мистер Пайк со своим печально знаменитым Святочным журналом; в Слудере, штат Флорида, – Секретный магазинчик Санты, где продавались витые радужные свечи и шкатулки для украшений; в Ламего, штат Огайо, – двухдневная игрушечная деревня, только ее злостно разгромили вандалы-старшеклассники; а в городе Боутли, штат Иллинойс, поставили кошмарный самодеятельный спектакль «История Младенца Христа, музыкальная пьеса миссис Хардинг»
