Второй отсек был поменьше и, вероятно, играл роль кабинета. Стол, два кресла с овальными вырезами на спинках, массивный корпус персонального синтезатора, движущиеся картины и встроенные в стены шкафы придавали ему определенный уют, и, стремясь сохранить подобное ощущение, Язон добавил к обстановке утилизатор, а в шкафах разложил свое имущество. Ему вернули абсолютно все, включая хронометр, вновь собранный и вполне исправный, а также аптечку и скафандр. Этот скафандр не предназначался для космических прогулок, а был обычным защитным одеянием, предохранявшим в какой-то степени от ядовитой пиррянской флоры; в нем можно было путешествовать по джунглям или, подключив баллоны с воздухом, спуститься под воду метров на двадцать. Язон, однако, его ценил – удобный и красивый скафандр, напоминавший серым цветом облачение Творителя, являлся той одеждой, в которой не стыдно появиться в Рое. Не мог же он выйти из корабля в своем изодранном и окровавленном комбинезоне!
Что касается третьего отсека, самого небольшого, то он являлся совершенной загадкой, как для Язона, так и для Непоседы. Здесь находилось ложе, довольно мягкое и весьма широкое, – но зачем? Ведь руги не спали и не имели привычки отдыхать в горизонтальном положении; для отдыха после больших физических нагрузок они использовали кресла и создающие невесомость антигравы. Правда, гравитацию в малом отсеке можно было регулировать от нуля до двух «же», но опять-таки с какой целью? При низком тяготении можно расслабиться, но о двойном, аналогичном существовавшему на Пирре, Язон вспоминал без всякого удовольствия. Может быть, данный отсек предназначался не только для отдыха, но также для спортивных тренировок?
Остановившись на этой гипотезе, Язон заглянул в стенные шкафы и обнаружил, что один из них, собственно, не шкаф, а некое подобие душа с дырчатым потолком, сливом и аэратором, нагнетавшим при включении теплый воздух. Эта находка была драгоценной, хотя воды хватало на десять минут; он вымылся, выстирал комбинезон и ощутил, что родился на свет недаром.
Картины, мерцавшие на стенах, были другим приятным открытием. Их насчитывалось полдюжины, и они демонстрировали виды разнообразных планет, меняясь каждую двенадцатую цикла и никогда не повторяясь. Непоседа рассматривал их часами, мечтая увидеть родные ручьи и холмы, но это, скорее всего, было занятием бесполезным – рожденный в Рое, он представлял свой мир только по смутным описаниям старших мринов.
Язон, не преследуя подобных целей, просто любовался пейзажами, убеждаясь, что хоть Запечатлители ругов небогаты фантазией, однако не лишены чувства прекрасного; их творения – видимо, голографические снимки – были поразительно реальны, разнообразны и радовали глаз то яркими, то приглушенными оттенками. Морские и горные виды, нагромождения туч, волшебные замки облаков, смерч в каменистой пустыне, равнинные реки и водопады среди скал, леса, луга и твари невероятных форм… Все это не было застывшим, мертвым, все двигалось, переливалось и перемещалось – смерч кружил песок и щебень, в тучах сверкали росчерки молний, в облаках то воздвигались, то обращались в руины сказочные города, моря и океаны блистали синей, изумрудной, серебристой гладью или ярились бешенством штормов. Возможно, в этих картинах был налет тоски по недоступной ругам красоте живой природы? Возможно, думал Язон, разглядывая их; они сияли, будто окна, раскрытые в тысячи миров, чарующих или ужасных, но одинаково удивительных.
Душ и картины несли наслаждение телу и сердцу, но позаботиться о желудке тоже казалось нелишним. Он у Язона почти атрофировался; питательные вещества из капсул, давая клеткам все необходимое, гасили чувство голода, и только. Ни удовольствия, ни настоящей сытости! Он с грустью вспоминал о свиных отбивных, о бифштексах, сочащихся кровью, о курице на вертеле и даже о консервах из мяса бронтозавров, которые импортировали на Пирр с планеты Мезозой. Но кажется, сейчас его мечты были близки к осуществлению – ведь в этих роскошных покоях имелся персональный синтезатор!
Это устройство совсем не походило на панель, которой он таранил стену. Огромный шкаф от потолка до пола и соответствующей ширины; вверху – голографический экран, внизу – большая ниша, в которой мог бы разместиться человек, и никаких отверстий с огоньками. Синтезатор был предназначен для производства бытовых предметов и, разумеется, пищи; управляли им через Память, голосом, и весь процесс программирования сводился к набору определенных команд. Выслушав объяснения Сура, Язон решил, что справиться с этой штуковиной нетрудно: изображение нужной вещи возникало на экране и поддавалось изменению путем корректировки материала, цвета и очертаний. Одним из основных приемов программирования был способ аналогий: сделать нечто, похожее на известный предмет, но меньшей или большей величины, а затем изменять его, добиваясь необходимого эффекта.
