| Я знал Кэразерса многие годы, но встречал лишь изредка, за завтраком у кого-нибудь в гостях, где разве что с ним здоровался, да в опере, где он мне холодно кивал. |
| He was generally thought intelligent; he was certainly cultured. | Считалось, что он умен; несомненно, он был человек образованный. |
| He could talk of all the right things. | Он мог поговорить обо всем, о чем говорить полагается. |
| It was inexcusable of me not to have remembered him, for he had lately acquired a very considerable reputation as a writer of short stories. | Непростительно, что я его не вспомнил, ведь в последнее время он приобрел немалую известность как писатель. |
| They had appeared first in one or other of those magazines that are founded now and then by well-disposed persons to give the intelligent reader something worthy of his attention and that die when their proprietors have lost as much money as they want to; and in their discreet and handsomely printed pages had excited as much attention as an exiguous circulation permitted. | Его рассказы появлялись сначала в каком-нибудь журнале из тех, которые порой надумает издавать иной благожелатель, намеренный предложить разумному читателю нечто достойное внимания, и которые испускают дух, когда владелец потеряет на них столько денег, сколько готов был истратить; и, появляясь на этих скромных, изящно отпечатанных страницах, рассказы его привлекали ровно столько внимания, сколько позволял ничтожный тираж. |
| Then they were published in book form. | Затем они вышли отдельной книгой. |
| They created a sensation. | И произвели сенсацию. |
| I have seldom read such unanimous praise in the weekly papers. | Редко я читал столь единодушные хвалы в еженедельных газетах. |
| Most of them gave the book a column and the Literary Supplement of The Times reviewed it not among the common ruck of novels but in a place by itself cheek by jowl with the memoirs of a distinguished statesman. | Почти все уделили книге целую колонку, а литературное приложение к "Тайме" поместило отзыв о ней не в куче рецензий на рядовые романы, но особо, рядом с воспоминаниями почтенного государственного деятеля. |
| The critics welcomed Humphrey Carruthers as a new star in the firmament. | Критики приветствовали Хэмфри Кэразерса как новую звезду на литературном небосклоне. |
| They praised his distinction, his subtlety, his delicate irony, and his insight. | Они превозносили его оригинальность, его изысканность, его тонкую иронию и проницательность. |
| They praised his style, his sense of beauty, and his atmosphere. | Превозносили его стиль, чувство красоты и настроение его рассказов. |
| Here at last was a writer who had raised the short story from the depths into which in English-speaking countries it had fallen and here was work to which an Englishman could point with pride; it bore comparison with the best compositions in this manner of Finland, Russia, and Czecho-Slovakia. | Наконец-то появился писатель, поднявший рассказ на высоты, давно утраченные в англоязычных странах, вот литература, которой вправе гордиться англичане, достойная стать наравне с лучшими образцами этого жанра, созданными в Финляндии, России и Чехословакии. |
| Three years later Humphrey Carruthers brought out his second book and the critics commented on the interval with satisfaction. | Три года спустя вышла вторая книга Хэмфри Кэразерса, и критики с удовлетворением отметили, что он не спешил. |
| Here was no hack prostituting his talent for money! | Это вам не вульгарный писака, торгующий своим дарованием! |
| The praise it received was perhaps a little cooler than that which welcomed his first volume, the critics had had time to collect themselves, but it was enthusiastic enough to have delighted any common writer who earns his living by his pen and there was no doubt that his position in the world of letters was secure and honourable. | Похвалы, которыми встретили эту книгу, оказались несколько прохладнее тех, какие расточали первому тому, критики успели собраться с мыслями, однако приняли ее достаточно восторженно, такими отзывами счастлив был бы любой обыкновенный автор, пером зарабатывающий свой хлеб, и, несомненно, Кэразерс занял в литературном мире прочное и почетное место. |
