— Вызов?
— Понимайте, как хотите.
— Значит, не знаешь, где находится твой дружок? Учти, мое терпение на пределе, — предупредил Гонтарь.
— Заметно.
— Еще и грубишь? Ну?!
— Почему не знаю? Знаю.
Она села на стул и закинула ногу на ногу.
— Где?
— Запамятовала.
Это уже выглядело открытым издевательством. У Тупого даже шея вытянулась, ему еще не приходилось слышать, чтобы кто-то позволял себе так разговаривать с шефом. Естественно, что и сам Ерофеев такого терпеть не мог. Он медленно поднялся.
— Сама напросилась, — зловеще предупредил он. — Я выйду, а Вася с тобой пообщается наедине. Он умеет освежать память.
— По его тупой физиономии такого не скажешь. — Девушку понесло: — Удивлюсь, если он сам обладает памятью. — Оскорбление задело Тупого, но он не спешил, отыграться времени предостаточно. Его оскал не предвещал приятного общения.
— Не волнуйся за него, — ответил Юрий Юрьевич, — адрес твоего дружка он запомнит.
— На бумаге запишу, чтобы не забыть, — вставил Тупой, не догадываясь, что тем самым признавал сказанное Смугловой. Ерофеев улыбнулся и взялся за ручку двери.
— Запиши, Вася, запиши.
Кличка Тупой как нельзя лучше отражала умственные способности телохранителя. Но Гонтарь держал его для других целей, которым все остальные параметры парня вполне соответствовали.
Леночка встала, но Тупой толкнул ее в грудь, и она вновь оказалась на стуле. Тупой схватил ее волосы и намотал на руку. Было больно, но девушка прикусила нижнюю губу и терпела. В это время зазвонил телефон на письменном столе. Василий в нерешительности замер.
— Оглох? Возьми трубку, — подсказала ему Смуглова. Мучитель направился к столу, а ее потащил за волосы за собой.
— Алло. Коля? Отец только что вышел.
— Так догони его, — приказал Ерофеев-младший.
— Минуту. — Тупой вновь усадил невольницу на стул, завел за спинку стула руки и пристегнул их наручниками. — Небольшая передышка, — произнес он так, словно извинялся за вынужденную отсрочку.
Юрий Юрьевич прошел к телефону, даже не взглянув на Лену. Он долго держал трубку и ничего не говорил, только слушал. Наконец сын закончил доклад.
— Лучше выждать. Перенесите операцию на несколько дней. Еще неизвестно, дозвонился ли тот тип до руководства окружной военной прокуратуры, — посоветовал он сыну.
— Я проверял, связи по межгороду не было. Мои парни захватили его, когда он только намеревался доложить начальству о результатах командировки.
— Береженого бог бережет, — напомнил старший прописную истину. — У военных и милиции имеются свои каналы связи.
— Подождем несколько дней, — согласился младший. — Что с этими делать?
Имен и званий не называлось, да и о многом говорилось лишь намеками, но абоненты понимали друг друга. Ясно, что под «этими» подразумевались майор Сушняков, подполковник Бузукин и Шумилин. Его еще не доставили к Николаю, но тот уже похвастался перед отцом, что нашел и задержал парня.
— Молодого пришли ко мне в гости, остальных «отпусти». — Это означало, что с Шумилиным Юрий Юрьевич сам разберется, а других необходимо ликвидировать. — А вообще-то, сынок, я тобой доволен. Все у тебя должно сложиться, только не расслабляйся.
— Я контролирую ситуацию, — ответил Николай, воодушевленный похвалой. И действительно, кто мог помешать ему в осуществлении преступных планов? Компромат на Ильина у него, мент и представитель военной прокуратуры, можно сказать, последние часы доживают. Шумилин? Тот вечно путался под ногами. Но и его доставят с минуты на минуту. Так примерно размышлял Гонтарь-младший, беседуя с отцом.
— Удачи тебе, — отпустил последнюю фразу Ерофеев-старший, положил трубку и перевел взгляд на Смуглову. Ее подбородок утонул в широкой ладони Тупого. Казалось, что стоит тому сжать пальцы — и лицо бедной девушки сплющится. И подчиненный ждал указаний шефа.
— Убери от нее свою лапу, нет нужды подвергать девчонку пыткам. — Тупой занял привычное место у двери, а Лена вперила любопытный взгляд в Ерофеева. — Нашли мы твоего Виталика, скоро с ним встретишься, — поделился он новостью.
— Врешь! — с заметным волнением выкрикнула пленница. У нее остался единственный близкий человек — Шумилин, и сейчас она это отчетливо поняла. Но самодовольная улыбка на лице собеседника говорила об обратном.
