— Пусть так. Но ты пришел арестовать его, не посоветовавшись со мной.
— Он же преступник, а тебя я не застал в общежитии.
— Для кого преступник, а для кого был родным отцом. И мне хорошо известно его прошлое. К тому же арест для отца приравнивался к смерти. Поэтому он и совершил в свое время побег из колонии. Как ни крути, а ты убийца.
— Ксюша, милая, дай мне шанс. Я не могу без тебя!
— Ты же обещал мне оставить отца в покое. А сам?! Не мог потерпеть еще немного. Правильно папа говорил, что мент всегда останется ментом, а обещание для него — пустой звук. А я еще спорила, что ты не такой. Дура!
— Я сделал запрос еще до того, как мы с тобой договорились.
— Ну, конечно! У тебя на все оправдания найдутся, а человека нет. Очень близкого и родного мне человека! — Она стряхнула слезы.
— Тебе сложно сейчас объективно оценить обстановку, мешает обида. Давай встретимся через недельку и обсудим все в спокойной обстановке.
— По-твоему, через неделю уже угаснет боль утраты? Я сейчас все решила для себя на будущее. Не ищи больше встреч со мной. — И она встала, давая понять, что разговор окончен.
— Подожди, — попытался удержать ее Александр, но она, не оборачиваясь, пошла по аллее к дому.
Сергей и Гарик вышли покурить на улицу, Светлана куда-то запропастилась, и в комнате остались только Люба да Ирина Анатольевна, на которой лица не было.
— Вон он, — сказала дочь, выглянув в окно.
— Кто? — спросила мать безразличным тоном.
— Твой потерянный сын. Позвать?
— Не нужно, — замахала руками Ирина Анатольевна.
— Все равно когда-нибудь придется открыть ему правду. Решай скорее, а то уйдет.
— Да пойми же! Не могу я признать сыном убийцу моего Алеши. — И она закрыла лицо руками. — Не могу!
— Прости, мама, я не подумала. — Она посмотрела на мать, не зная, как поступить дальше. Потом подошла к ней, села рядом и прижала ее голову к себе. А в душе пожилой женщины произошло раздвоение: она считала себя виновной в сиротской судьбе младшего сына и в то же время винила его в гибели старшего.
В комнату вошла Ксюша.
— А где мама?
Светлана долгое время сидела в углу комнаты на стуле с высокой спинкой и практически не произнесла ни единого слова, только изредка отвечала сочувствующим. Она не прислушивалась к разговорам родственников, прокручивая в уме всю свою жизнь.
Влюбилась она в Алексея еще в школе, тот ответил взаимностью. И с тех пор бок о бок они прошли с ним вместе трудный и длинный путь. Они на двоих делили радость и невзгоды, вырастили дочь, а самое главное — она безумно любила его, несмотря ни на что. И теперь, когда не стало самого близкого человека, она считала, что ей нет места на грешной земле.
Никто не заметил, как хозяйка вышла из комнаты. Она закрылась в ванной комнате и включила воду, чтобы создать иллюзию, что кто-то моется. Села на край ванны и посмотрела на отопительную дугообразную трубу, тянувшуюся по спирали к самому потолку. На бельевой веревке, натянутой по периметру ванной комнаты, висели давно высохшие брюки Алексея, про которые все забыли. Она взяла с полки маникюрные ножницы и обрезала веревку с одной стороны. Брюки соскользнули на пол, задев женщину по лицу.
— Подожди, милый Алешенька, я уже иду к тебе, — произнесла она вслух и обрезала веревку с другой стороны. Накинув на шею петлю, она встала на цыпочки и, натянув веревку, завязала ее на верхней спирали трубы. — Вместе грешили, вместе и отвечать перед богом будем.
Собравшиеся хватились хозяйки. Никто не мог вспомнить, когда и куда вышла Светлана. Кинулись искать по всему дому и во дворе, но нигде не могли найти. Сергей остановился у ванной комнаты и постучал в дверь. Он проходил тут уже несколько раз, и ему показалось странным, что так долго льется вода.
— Кто там? — поинтересовалась Ксюша, задержавшись около Сергея.
— Не знаю. Никто не отвечает.
— Мама! — Ксюша постучала в дверь кулаками. — Что же ты стоишь? — закричала она на Сергея, заподозрив неладное. — Ломай дверь! — На шум сбежались остальные. Гарик вместе с Сергеем вышибли дверь, которая, задев за плечо повешенную, развернула ее лицом к родственникам.
